Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

неподалёку расположенный, запалили на берегу канала костёр, разлили по кружкам , купленное в местном ларьке, - дешёвое красное вино и немного погодя, захмелев ,запели песни. Я гулял в каком то исступлении, - выпил больше всех, бил по струнам, надрывался самыми жалобными песнями, про самую несчастную, разбитую и безответную, - любовь. Потом, оставшись наедине с одной из студенток, генеральской дочкой, по её словам, бессовестно к ней приставал, затем, насытившись, будто вампир, бродил помутнённо по острову, притихшему, ночному... Следующим днём был четверг, последние сутки, день и ночь, моего дежурства по лазарету. В полночь меня вызвали в убогий и мрачный дом барачного типа, где я натыкался в коридоре, в темноте, на ванночки, коляски, велосипеды, видел дрожавших соседей и мужичка, пырнувшего жену свою ножом, и саму пострадавшую, - бледную, онемевшую. Приметил ещё притихших, оцепеневших от страха детишек, с раскрытыми ртами, с застывшими от ужаса глазенками. Подумалось отчего то ,что можно ведь было и самому , вот так, закончить пребывание своё на этой Земле, и никаких тебе забот и хлопот, ножичком, в живот, в брюшную аорту, чтоб наверняка... Через весь заставленный коридор пришлось тащить ту несчастную, едва живую женщину, с натугой и сопением, до онемения в руках, а потом помогать майору на операции, который матерился, кидал инструменты под стол, - и всю ночь надо было выхаживать раненную, ставить ей капельницы, измерять давление, щупать пульс, проверять накладную повязку... Под утро я был остановлен патрулём, когда возвращался с очередного и теперь уже, последнего , наконец-то, вызова. Не понравилась моя рабочая форма, и резиновые , не по уставу, тапочки, да ещё в такой неурочный час. Начальник патруля долго выслушивал мои объяснения, крутил в руках записанную дежурной медсестрой бумажку с адресом и фамилией, мотивом вызова, и не без сожаления потом меня отпустил. В пятницу все мы мылись в бане, сдавали надоевшую форму и облачались уже в своё, гражданское. В субботу вечером смотрели концерт , в местном клубе, даваемый силами моряков гарнизона, а в воскресенье - представление в честь флотского праздника, на Кремлёвском озере, с музыкой, фейерверком, танцами, с «пиратским десантом»... Среди толпы приехавших на праздник туристов я увидёл тётю Лёлишны, подошёл к ней , пожаловался на племянницу, она заверила, что «Лена ещё молодая», образумится и будет о содеянном отказе жалеть , и что такие «закидоны у неё не впервые». Тем же вечером, поздно, туристы отправлялись обратно и мы договорились с врачом судна устроиться на ночь перехода в лазарете и изоляторе. В предзакатной мгле остров закачался за кормой, медленно стал исчезать, растворяться и совсем скоро пропал за горизонтом, а в сердце моём навсегда остался 25