Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

радости, в духоте, и без свободы, без воли, покорившаяся обстоятельствам бесцельности, маеты, и в вечной погоне за счастьем, и самое главное, - без Любви... - 8 - - Татьяна Алексеевна, проснитесь - сухой ладошкой её похлопывали по щеке. Она просыпалась , но ещё видела, как вынимают из неё ребенка, - маленького, похожего на собачонку, и она , эта дворняга, вдруг улыбается, улыбается саркастически, с усмешечкой и длинными, невесть откуда вдруг взявшимися ушами, - выросшими!- вдруг хлещет по лицу, будто лопухами... - Проснулась? В палату. - толстая незнакомая женщина повернулась спиной, к раковине, с шумом отвернула перчатки, бросила; отвязала клеенчатый, до пят, фартук, и тоже , - на пол. Балагурова, наконец-то , поняла, почему она здесь и звон, пропавший в ушах и суета медсестры, не обращавшей на неё внимания, - вернули к реальности, - гнетущей, подавленной, повернутой к себе, к потерянному ребенку, к мужу. Тот, однако, держался стойко, даже не намекая на случившееся, ещё более ушёл в работу, в свой труд, - освежающий, ободряющий. Он изматывался в заботах по снабжению, по организации, на репетициях... Ездил, подписывал, уговаривал , проверял. Звонил, искал, добивался, выбивал, пробивал. Она отрешённая, сидела целыми днями дома, одна, мучалась распирающими болями в груди, автоматически ухаживала за умирающей матерью и нехорошо как то обрадовалась, когда той не стало. Две беды пошли рядом, - ребенок, мать. Она, Балагурова, уже понимала, что отмучапась постоянными унижениями в консультации, со страхом перед родами, с беспрерывными , тянущими болями в пояснице, и радостью мужа, и веселостью сына, ожидавшего братика и теми страшными ночами в начале августа, когда она все таки не удержала своё, выстраданное и её п о н е с л о - быстро, катастрофически и она разрешилась слишком легко, что не успели даже раздеть и обработать... Ребенок? Был или нет? В мраке неясностей. Ведь она слышала тонкий и молящий голос, но сверток быстро унесли, а её долго держали в пустом, холодном родзале и лишь к утру её отвезла в палату, ругаясь и крича, молодая ,но грузная санитарка. А голос, родившегося или нет, так и стоял у неё в голове, пока ей не сказали, что тот, младенец или что там было , - мёртв. И лишь после этого сообщения, она, обессиленная и успокоенная, будто от страшно-облегчающей вести, забылась утренним сном, тяжёлым, непробудным... Потом, уже после обеда, к ней приходила, раза два или три , заведующая, ровная спокойная женщина, и объясняла, что у 263