Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

давая слишком разойтись надрезу, левой вытяг ивает бранши, - вверх, осторожно, но без промедления, снимает их с черепушки. Сразу же льётся кровь, потоком , много, безостановочно: темно-густая изнутри, и ярко-свежая - из раны... Подобного состояния никогда больше и нигде в жизни не испытывал. Кажется, да. Даже в Посёлке, в первых операциях было по-другому, там выручали раж, молодость, стремление покрасоваться, безоглядность даже. А теперь другое. К радости усталости примешивается изнеможение души, но и гордость, освобождение от страха никчемности, и тут же - мысли христианского смирения, гимна разуму, высшему проявлению всего опыта, сгустка накопленных знаний , умения и ещё - сознание правильного и единственно верного решения, и за махом все сделанные , выполненные с блеском, казалось бы, - неразрешимые задачи. И конечно, - ожидание. Бе. Рубашкиной. Татьяны. Она обещалась быть. Сейчас придёт, в любом случае, - сообщать состояние ребенка, но и может быть , - не только... Совсем скоро она появится, как только освободится, управится с очередным кормлением. Уже становится она близка, вот-вот, рядом и никакой сон не идёт к Андрею, но каждый шум, отдалённый, или около, сильно возбуждает, туманит голову и мысли... - Андр - ей... Васильеви- иич... - голос как из небытия, беззвучный, но такой ясноразличимый, и какой-то глубокий, грудной, - обволакивает, выводит из оцепенения. У Самарина не хватает сил подняться с кровати, на которую он завалился прямо в халате, а Татьяна уже присела с краюшку и наклонила голову, - к нему! Внутри нарастает желание, - жаркое, жгучее... Она прижимается своими горячими щеками, Андрей ощущает на мокром лбу своём её поцелуи, мимолётные, скорые, сам он покрывает губами ее глаза, виски, шею и ощущает тонкий, бьющийся под подбородком пульс... - Ты не сердишься на меня, Татьяна? - За что-о?.. - Ну. В прошлый раз , в позапрошлый, - приставал... - Я ... Забы-ла-а... Желание уже не контролируется, усталость отбрасывается. Самарин приподнимается , обнимает её сильнее, чувствуя небольшую, тугую, комочком, грудь, и вот губы их слились, но... Нет-нет-нет-нет. Всё, всё. Мне надо идти. Заметят... Ухожу. Милы-ы-й... Последнее слово её звучит внутри Самарина ещё долго, повторяясь много раз, - очень нежно, и так ласково, как давно у него уже не было, и впервые за несколько лет его одеревеневшая душа вместе с головой кружится и куда -то вырывается и уносится ввысь , - задубевшая на рубеже молодости-зрелости, под тридцать то три, - но уже без 262