Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ - РАССТАВАНИЕ. - 1 - Просто и п о н я т о . Никаких гам тебе вершин или глубин. Где дышло, там и вышло. Попрёт, ничто не остановит, попридержать надо, - только и всего. И не наука это даже, а руководство к действию. Рукодейство. Даже обозвали знак, - четыре пальца вверх, в судороге, - «рука акушера». Но всё же что -т о такое интересное есть. Законы и практика, традиции и авторитеты, история и перспективы. Увлекательно даже , если вникнуть. Рисунки, - глаз не отвести, особенно в старых учебниках. Фартуки до пят, руки в крови, трезубцы, копья; разорванные животы , уродцы... В Европе акушерство было занятием мужчин. Корифей - Земмельвейс. Из сотен мрущих в послеродовой горячке счёт у него пошел на единицы. Но в век цивилизованный роддома превратились в пристанища женщин. И рожают и принимают - они. Мужчина там - ворона. Самарин это понимал и чувствовал давно и теперь эти мысли, - никчемности, зряшности профессии, - появлялись чаще других. Он ворочался, на скрипучей пружине койки в ординаторской, дожидался сна, а он никак не приходил и время уже было далеко за полночь и случай, очередной и рядовой, не отпускал его от дум и он был ещё там , в родзале и послеродовой... Дежурства ему выдавались редкие и Самарин Андрей Васильевич, терапевт по основной работе и акушер по совмещаемой, наполнялся сейчас той внутренней умственной работой, которая подступала в ответственные моменты жизни. Приходилось постепенно расставаться с привычным, давно освоенным делом, и полностью отдаваться другому, не очень знакомому... Те, давние обязанности, превращались теперь в настоящий праздник, долго ожидаемый, приносящий радость близкого труда, приятного по кругу общества людей, осознанной необходимости. Самарин даже ловил себя на том, что обнаруживает дотоле не обозначиваемый талант «организатора родовспоможения», - вовремя так распорядиться, приказать, поправить, посоветовать. И потому , наверное, гладко и легко проходили его дежурства. Да и не мудрено. Заведенный здесь порядок держался прочно и непоколебимо. Вплоть даже до такой мелочи, как свежее белье в тумбочке для врача. Две простыни, полотенце, наволочка. Комплект. Как в поезде дальнего следования, да ещё экстра-класса. И всё тебе на месте, и кругом чистота, и с потолков свет обеззараживающий, мерцающий, бледно-голубой и повсюду запах хлорки, неистребимый и по-своему даже родной, приятный... 242