Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

ещё раз на кожу. Удивительно - какая гладкая! Дрянно, однако, внутри, мысли бьются... Когда мыл руки, вроде успокоился, но вот снова , - мандраж, за секунды до скальпеля... Движения , не раз виденные, проигранные многократно в голове, теперь - не вспоминаются! Да, практика лучше всяких теорий. Но надо же начинать! Чего медлить?.. Разрез. Первый в жизни. Собственной рукой. На живом теле человеческом. Так, теперь его вниз, с обходом пупка. Края расходятся быстро, почти бескровно... Резать дальше? Снова обрывки каких-то картин из книжек, тупость какая-то... Кажется , надо так. Да, да, раздвигать мышцы; тупо, пальцами, или другим концом пинцета. Зажимы, зажимы. Просвечивает брюшина. Надрезать её и вот теперь обложиться, - быстрее, быстрее... Что дальше? Дальше!?... Ах, да! Мочевой пузырь! Помнится, как в субординатуре одна врач все время повторяла «мочпуз, мочпуз...» Отодвинуть его, не поранить - вот так. Теперь главное. Вытащить этот большой , словно раздугый шар, орган, это вместилище. Разрезать? Нет, - чуть надсечь, слегка и после тупо , как мышцу , раздвигать, ведь орган - мышечный. Как просто всё! Но не сильно, не спеша - и до величины головки, чтоб вытаскивать е ё ... Бог ты мой! Ребенок совсем синий! Кажется, все великие рождались недоношенными, дефицит кислорода вызывает изменения в мозгу, типа гениальности. А может и наоборот. Что за мысли, дурак! Почему же ребёнок не кричит? Ведь шевелится, значит, - живой. Но почему молчит? Ах, вот оно в чём дело! Эфира наглотался, бедненький! А теперь внутри матки пустота, откуда же она? Ну, конечно, не сразу сообразил, что это - е г о пустота. Сашка, молодчина, - хорошо помогает. Неспешно, спокойно. Удалили , кажется, всё. И даже злосчастное «детское место»... Сзади по спине, по ложбинке позвоночника, покатились ручейки. Самарин такого никогда не ощущал. Странно. Вед спортом занимался. Значит, -не выкладывался. Вот оно, здесь лишь,- настоящее, с потом и «кровью»... Шить пришлось долго. Гораздо дольше, чем кромсать слои перед доставанием ребенка. Собственно, здесь и заключается искусство хирурга-оператора. Заштопать на одном уровне, на другом , на третьем, потом - кожу затянуть. Когда закончили и Самарин, разрывая тесемки халата и снимая маску, выходил, он не поверил своим глазам. Часы ,висящие над выходом из операционной, показывали, что прошло, нет - пролетело три с половиной часа, - с того момента, как он появился в больнице и сидел потом, в бессилии, оцепенев, - в ординаторской. Южин чего то весело вспоминал, громко размешивая ложечкой в чайном стакане, Андрей кивал, чуть улыбаясь, головой, но слов не воспринимал. Но лишь до того, пока не почувствовал усталости. А это произошло уже дома, когда на него 223