Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

матрос , чуть не столкнул, со словами : « Док! Там! Майор!.. Весь в крови!» Старший мастер лова, или , как его называют на судне, «майор», стоял на площадке трапа, полусогнутый в корпусе, с обвисшей головой, на раздвинутых, раскинутых циркулем ногах, державшийся за поручень. Всё его лицо было залито кровью. Сначала Адоев встревожился, что повреждён именно «фасад», с вовлечением носа, рта, или, хуже, глаз, но оказалось, что стекает с его лба, где покосу, будто рубленая от казацкой шашки, красовалась длинная живосочащаяся рана. Майора поддерживал старпом, потому что пораненный ещё, будучи сильно пьян, изрыгал проклятия и ругательства по поводу происшествия. С трудом вдвоём довели, положили пострадавшего на кушетку. Доктор обрабатывал, зашивал поражённое место очень долго. Рана оказалась ушибленной, от падения мастера с высоты его боровистого крупного тела. Оно всё время, во время обработки, порывалось встать , и только сильные молодые руки старпома удерживали этого крепыша-калмыка. Адоев, наверное, возился с час, пока наконец-то сумел свести края, стянуть внутренними швами, завязать нитками поверху... Сразу же Адоев приобрёл значение и вес на судне. Ему было знакомо это чувство, запоздалого превосходства, когда во главе и обсуждаема только его персона, все спрашивают , участливо и вкрадчиво, обстоятельства травмы, подробности лечения, перспективы выздоровления. Даже капитан подобострастно изгибается при разговоре, разрешает курить его сигареты. У каждого командира судна свой мастер добычи и от последнего зависит, почти всегда, хороший улов, а значит и заработок. Этот калмык ходит с «кэпом» уже лет пятнадцать, заработал даже на промысле медаль, которую вручали как раз , на памятном Адоеву, первом сборе экипажа. Второй день принёс не меньшие огорчения - перевязка длилась почти столько же, как и обработка; кровь ешё сочилась, ткань бинтов пропитывалась. Пришлось ещё страховаться от инфекции, колоть два раза в сутки сильнодействующий антибиотик, макролид. И когда опасения уже остались позади и Адоев даже снял швы, на следующий после манипуляции день случилось неожиданное, непредсказуемое и невероятное, но и радостное событие. 11 числа пришла телеграмма и её даже вывесили на доске объявлений, что 20 октября судно должно зайти в родной порт, под разгрузку рыбопродукции, по так называемой ситуации, прозванной среди моряков и отображаемой в приходно-отходных документах. - «по зелёной»... Всё сознание Адоева будто перевернулось. Он, безотчётно почти, пришёл к начальнику рации и отстукал на свою работу служебную телеграмму, - просьбу, пожелание, напоминание об обещании, - идти и пересаживаться на тот рейс, куда и хогел, куда и стремился и 197