Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

один из коллег. Удивительно, но после препирательств капитан стал уважительно-просительным, написал, как и требовал врач, - представление на «залетевших». Адоев смилостивился - «раз ко мне хорошо, так и я - отзовусь». Приписал в конце освидетельствования, что имеет на то право, ставит дату регистрации своей, в наркодиспансере. Не каждый из судовых врачей может «похвастать» таким сертификатом, не работают они во время отпусков в «приёмниках», как это делает Адоев, не от хорошей жизни, конечно. Через две недели после начала рейса злоупотребление откликается, осложнением язвенной болезни у одного из тех. И тот поднимает Адоева посреди ночи, корчится от боли,- стоящий, просящий помощи около дверей. Наутро доктор идёт к капитану, тот недоволен, морщится, - добавочные проблемы, не до них, однако с Адоевым соглашается, что, действительно , такого на борту держать нельзя, запрещено, по приказу плавсоставских комиссий. Подгадывается оказия, транспорт, берущий рыбопродукцию, первый, за три недели , выловленный груз. Суда качаются друг против друга, бортами, почти двое сугок, и перед отцепкой язвенника переправляют корзиной. Адоев передал ему письмо, он кинет конверт в Петербурге, куда транспорт направляется. Судно отдаляется постепенно , медленно, но скрывается уже за горизонтом. Так Адоев справился, расправился, освободился от первого , на «Марятникове», больного. Но судьба ему готовила, однако, ещё не т о ... ...Да, «любимая», да , - вырвалось, слетело эго слово с губ, у Адоева, в суетной текучке; бежал на пропускной пункт, за которым машина для больных , и надо ему ехать тоже, иметь представление, о чем потом рисовать, в этих выписках, бумагах. В воскресенье, по приезде, он посылал благодарственные сообщения, в понедельник - сожалеющие, и вот с утра - целый их град, и она звонит ему, удивляется, с недоумением. Она , кажется, смутилась на признание, как эго можно представить по голосу, но , во всяком случае, чуть запнулась , и не нашлась, что сразу ответить. Нет, никакого отказа, что то похожее на «время подумать», оценить. Какое же расстояние в годах от этих «главных слов» ! - пронеслось в адоевской голове. Где было первое? Ну, конечно, в юности, молодости. А сколько было подобных клятв потом, гораздо позже, когда корил себя, - за несдержанность, скоропалительность, по отношении к этим завладевшим твоим умом женщинами, которых вдруг, так необдуманно намечал себе. В кого? В жены ли? Наверное, по- другому. В попутчицы. Жизнь вот примяла уже так, что раскидываешься , этими священными фразами, - бездумно... Да нет, же, нет! Каждый раз, с затаённой надеждой... Был один знакомец в рейсе, сидел в кают-компании напротив, с отвратительным чавканьем 193