Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

Утром, перед конференцией у главврача, Люба, встретившись со мной в ординаторской, по привычному меня поприветствовала, присела на диванчике, всем видом показывая, будто ничего между нами не произошло. Только вскидывала свои, пепельно-лучистые, в хитринках глаза, чаще обычного, на меня и ничего не ответила, когда мы выходили из кабинета , на призыв пообедать вместе в столовой... Дома я появился намеренно поздно, задержался во вновь открытой , после летнего перерыва, библиотеке клуба. Занялся приборкой, в сумерках уже, и вопреки обычаю, вынес остатки от вчерашнего «погрома - побоища» - мусора. И сначала исподволь, накатами, волнами, а потом, - полным окутывающим туманом на меня навалилась какая то странно опустошающая тоска. Вспомнилась и первая, и вторая моя, несчастная, неудачная любовь. Во всяком случае именно тем словом, порядком затасканным, истрепавшимся, я называл то чувство. И не понимал того, что со мной происходит, до того момента, когда только увидел, в толпе, чередой, цепочкой спускающихся с трапа, людей, знакомую, чуть полноватую фигурку жены, и наконец-то, с ужасом обречённости осознал, и понял, что полностью равнодушен к ней... * * * Через несколько лет было десятилетие выпуска нашего института. Мы собрались в том городе, где учились славные и незабываемые шесть лет, где была та самая, головная больница, от которой я трудился когда -то на периферии, первые и памятные три года. Любу на «встрече» я почти не замечал. Она так и не вышла замуж. Я её сторонился, не подходил и даже ни о чем не заговаривал, как помню, о чём-либо подробно, а тем более - обстоятельно. Но вот интересно, - когда проявил и получил фотографии, почему то на снимках оказывался рядом с ней. Моё, ещё худое, чуть от этого скуластое, обветренное дорогами «скорой помощи» лицо, серого цвета костюм, галстук, небрежно завязанный, волосы, разметанные ветром встречи, взгляд, чуть уставший, не сулящий ничего хорошего в будущем. И она —тонкий стебелёк, в расклешённом, модного покроя, платьице, с причёской под «мальчика», очень оригинальной; пухлые щечки, что-то глубоко запрятавшие, чуть потерянные глаза... У меня, тем не менее, оказался её телефон и лет ещё через десять с небольшим, вновь оказавшись в том, родном когда-то городе , случайно, попутно, в скучное вечернее время выходного дня, без близких друзей и знакомых, я позвонил ей. Она ответила холодно, отрешённо, недобро и отвязчиво : «не могу тебя принять, извини, до 132