Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

плащ, и молча, насупясь, сверкая возмущенными глазами, стала натягивать тонкие, шуршащие лаком, сапоги. Такой отпор я, в сущности, ожидал и ничему не удивился, и все же надеялся на простую игру с её стороны, жеманство, женскую алогичность, демонстрацию. Но видя непреклонность, неуступчивость, намерение её сейчас же расстаться со мной, я стал объяснять про своё неустойчивое семейное положение, уговаривал остаться, понять мой порыв. Я и представить себе не мог, что она будет так сопротивляться, резко и отчужденно. Ведь жила то по-прежнему одна, третий скоро уже год, как только приехала сюда... ... После первого года врачебной практики в этом затерянном месте на севере, с женой, я, в начале следующей осени, с удивлением узнал, что в наш далекий поселок, терапевтом, направляют на работу Любу. Но когда точно она появится, не знал. С утра в середине сентября бывало уже прохладно. Туман с ночи не рассеивался, свежесть пробирала насквозь, когда мы с женой, спустя десять минут по выходу из дома, подходили к больнице. Ещё издали я увидел фигурку, чем-то знакомую, и понял, что не обманулся, когда мы приблизились к ней. Люба стояла у входа, неприкаянно, одиноко, в синем плотном плащике, едва закрывающим её маленькие, немного худощавые, но стройные ноги. С этой стороны больницы, с терапии, заходили только мы; другие же врачи входили с другой, парадной двери, около хирургического отделения. И вот ,будто чуя своё будущее место работы, Люба поджидала нас здесь, - как объясняла потом, - выяснив заранее, что должны подойти именно мы... Она знала, конечно, слышала, что я пребываю здесь, да ещё не один... Встретились мы спокойно, я представил свою жену, и мы вошли вовнутрь. Нельзя было Любу не позвать к себе после окончания рабочего дня, хотя и метнулась неловкость в движениях жены, когда я такое ей предложил, но «конечно, конечно» прозвучало в общем-то искренне и даже любезно, что я и постарался в себе отметить. Мы уложили гостью в той комнате, где спали сами, - ну не на кухне же её укладывать, - и лежала она на раскладушке, купленной специально для подобных случаев, заставленная шкафом, с открытыми глазами, по шею в одеяле, и я выглянул за уголок и пожелал спокойствия в первую ночь самостоятельной жизни . Назавтра Любе отвели палату, в том же отделении, где она и стала работать и я часто провожал её, - она по вечерам бывала у нас, - оставшись один, останавливался около больницы и видел, через большие коридорные окна, как она проходит мимо своих больных в холле, приветствует их кивком, они отзываются, - останавливают свою игру, или отрываются взглядом от газеты... Мне хочется, хочется туда, побыть наедине с ней, в той большой, с раковиной , палате, я трясу головой и вру самому себе, что у меня с женой всё нормально, уговариваю себя мысленно, скрывая 125