Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

через какой то час они лежали на гой же самой кровати, где ещё три ночи назад Текутьев был с Нелей. Это странным образом возбуждало его, он старался максимально, тонко и внимательно, ублажать партнёршу... Это была уже четвёртая, за последние два месяца, женщина, которой он овладел и эта очередная, “свежая” физическая близость его подстегивала, он благодарно над ней "старался", как никогда, и был вознаграждён. Тяжёлые переживания, сильные эмоции рождали в нём и большую страсть, мужская его природа как бы отыгрывалась за те бесплотные годы страданий, изнывания, дефицита естества, что он испытывал в рейсах, в коротких отпусках на берегу. Они отдыхали и Анжела всё рассказывала и говорила , будто на исповеди, - выкладывала всю биографию Наили, её путаную, бурную, полную нескладностей, противоречий жизнь. Да её звали именно так, а не "Неля". Она была татаркой, и замужем побывала три раза, имела двоих взрослых детей от разных браков и работала “вохрушкой” , охраняла склады , - из уст Анжелы это звучало почему то особенно презрительно. Сильно, однако, те сведения Валерия не так уж и удивили, - исподволь, наитием, он догадывался, что "Неля" много врёт и все теперь непонятные поступки этой Наили укладывались в стройную логическую цепь. Она опоздала в первый раз к нему на свидание потому, что встречалась сначала с одним полковником, которого тоже нашла по переписке и тот ей что-то уже обещал. По той же причине она долго не отзывалась по приезде Текутьева из Муринска. И лет её не “до сорока”, как она уверяла, а сорок шесть , и матери уже под восемьдесят, и живёт старушка не под Москвой, а в Калужской области, недалеко .впрочем от столицы, если на электричке. И ещё, и ещё... Анжела так увлеклась, выговаривая за подругу всё более и более ошеломительные подробности и в эту полосу обвинений, когда он обронил о своём подозрении, из уст лежащей вдруг полилась целая обвинительная речь о “хватательном” рефлексе, дурном пристрастии подруги-хозяйки, что Валерию стало горько и непоправимо тяжёло, он понял и осознал, окончательно, что эти большие для себя деньги, четыре сотни долларов, - не вернуть... Анжела продолжала - и про сотенные купюры, пропадавшие из её кошельков, и про исчезнувшую кофточку, потом перекрашенную обнаруженную на её “лучшей” подруге... “Зачем же ты с ней дружишь?”- вырвалось у Валерия. “Так ведь не докажешь, что она. Да и потом... дружим со школы обе - одинокие, да и её прохиднейство, наглость, чего не хватает у меня, - выручают...” “Ну а почему квартиру оставила? - “ Так у ней нет ничего ,всё ценное - заперто...” Текутьев повернулся, поглядел на закрытую дверь , всё понял , - там, наверное, и телевизор, всё ж такая вещь, обязательная всегда, в каждом доме... Закралось даже догадка, что она, Наиля, 108