Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

85 контроль». Меня приняли как родного , своего. Бодрова целовалась и жалела, что некому теперь заваривать вкусный чай ; Антипов по - прежнему был весел и звал на попойки; Подоляк являла собою холодность и официоз. Собирался я поработать и третий месяц,- правда, мне нужно было уже появляться и на своей основной службе, и неизвестно, как бы я справлялся «на два фронта», но случай мои планы изменил. Скончался шофер с нашей «скорой», которого мы отвозили с Бодровой. И хоть наши действия были правильными и тот шофёр уже лежал в реанимации не раз, Мирнев , узнав, что я работаю, потребовал немедленно меня убрать. И когда спрашивал я у Гусенковой, отчего мне нельзя еще месяц потрудиться, она делала твердокаменное лицо и твердила как попугай: «не сработаемся! не сработаемся!» Отрабатывала полученное сверху задание. Фрося по приезде, увидев меня на улице, жалела, что я поторопился и говорила ,что сумела бы убедить «Гусыню» меня еще оставить и стреляла по мне плотоядными глазками. Она в очередной раз была незамужем... Был ли я счастлив на « скорой»? Какой то писатель сказал, что величина счастья определяется выпавшим на твою долю таким же количеством несчастья. Если так, то мне интересно было вытаскивать ребенка из чрева прямо в салоне легковушки, вправлять вывихнутые челюсти и вывернутые плечи, зажимать простреленные раны, вытаскивать из петель хрипящих, скручивать руки буйным... Сколько же я просуществовал вот так? Если считать от районной, где я был три года и четыре месяца и тут, в поселке, семь лет и два месяца, то получается десять с половиной лет. Но это был ещё не конец. * * * Через пару месяцев после моего «наполеоновского» пришествия я очутился в Санкт-Петербурге, на специализации, и на три месяца устроился в «неотложку». Работа там для меня была сплошной радостью, потому что это была квартирная «скорая помощь». На «сердце» меня не посылали, на то были интенсивные бригады, и я катался только на «животы» и «температуры». И ещё не было детей - ими занималась специальная служба. Район обслуживания был интересный - Фонтанка, Обводный, - дома Достоевского, Гоголя, - длинные коридоры, высокие потолки, интересные люди. На плитах перед входом видишь выложенное: «1903» и трепещешь, думая, что вполне здесь могла ступать нога Блока, или Чехова, Куприна или Бунина. Ко мне быстро привыкли, стали доверять, посылать на сердечников; расписали мне график и на четвертый месяц. Но учёба моя закончилась ,и я не без сожаления расстался с мрачным домом доходного вида , у Балтийского вокзала, где располагалась «неотложка» и высчитал снова свой срок - получилось десять лет и девять месяцев - значит одиннадцать лет , с отпуском, - врачом скорой и неотложной помощи и более я не собирался так трудиться ни одного дня, чтоб не знать ни Мирнева, ни про Бая; не бояться за своё место и чтоб не снились по ночам кровь рекой и гной фонтанами, не слышались стоны и крики, не