Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

58 самом поселке - чистота , порядок, уют. Достаточно магазинов , лавок, неплохое снабжение даже в те перестроечные годы. Удобна была и застройка - при населении в пятнадцать тысяч почти все дома - многоэтажные. Да приезда меня сюда не было ни одной девятиэтажки, а за несколько лет их поднялось с десяток, и в них жили люди. Только вот мне по прежнему не находилось достойного ничего, - я так и прозябал в своей деревяшке. Лишь только через шесть лет ушла старушка-соседка и мы стали жить без подселения, на две комнаты, пусть и с частичными , но все же - удобствами. Бодрова же и жилье имела самое лучшее - одна располагалась в отдельной однокомнатной, в новом доме , в центре, с балконом. И уж только к своим сорока пяти, в конце моей работы на «скорой», наконец-то , выходила замуж. Устроила в отделении праздник, каких давно не было, в связи с растущей инфляцией и нуждой. Вино было домашнее, а рыба - красная. Бодрова со всеми целовалась, даже с вечным своим врагом Антиповым, а Колбасьев ухмылялся и всё выходил покурить, а я стоял с ним рядом и выражал надежду, что теперь , наверное, строптивая фельдшерица, ставшая женой, будет добрее и не станет устраивать склок. Но Бодрова и после продолжала свои черные дела, но тонко так, незаметно, что невозможно было уличить. Когда человека ловишь и говоришь в лицо правду, это не «проходит», если нет неопровержимых доказательств. Я их и собирал - на Фросю, на Подоляк, на Антипова. Но вот Бодрова никак не попадалась, ну ни разу. На вызовах себя вела осторожно, и если не справлялась, прикрывалась врачом как щитом. После трех лет работы я у ней стал авторитетом, что меня, однако , - не радовало. Она вызывала меня из дома,- на сложные вызова, на «сердечные». Хотя наверняка, могла бы справиться сама, но видя случай опасный, непредсказуемый, с возможной смертью, она страховалась. Уверенность в своих знаниях у неё никогда не переходила черту, не превращалась в самоуверенность, как у Антипова, или скажем, - у Колбасьева. Понятно , что Бодрова не имела даже намека на какую либо жалобу от населения своего родного поселка. Антипов тоже старался выглядеть аборигеном, из кожи лез, часто с Бодровой заводил разговоры об именах, фамилиях, адресах и всегда был точнее, потому что имел хорошую фактографическую память. Он её даже тренировал, не записывая номера домов и квартир при выездах, а также много знал из политики, спорта, общей культуры. Этим Бодрова даже гордилась, - мол, в спорах Антипову нет равных, хотя мне он раз проиграл, задолжал бутылку коньяка, но я ему об этом не напоминал, щадя его самолюбие. Но во всяком другом случае, по уровню знаний и опыта неотложки Антипов шел вслед за Бодровой, хотя категории не имел никакой, но это понятие административное, зависящее от прихоти начальства, того же Бая. Таким образом , Антипов был как бы неформальным лидером. Все, что вокруг творилось, подвергал осмеянию, резкой критике собственной оценке. А Бодрова была во главе официально - числилась старшим фельдшером, составляла табели и графики, выписывала аптеку. Кроме того, являлась еще и профоргом, распространителем печати и прочим. Графики одно время составлял Антипов, но выявились нарушения - он себе ставил на документ две-три лишние смены, но в них не работал. Это мы с