Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

50 что я не педиатр. С приходом Гусенковой последовало и другое назначение, - на «скорую», для «укрепления», бросили Фросю. Имя у нее было несколько другим , созвучным, но всё стали ее называть Фросей, за глаза - уж очень она напоминала овечку, с волчьими зубами. Она и сама себя называла змеей, потому что родилась в такой год , по гороскопу. Девичью свою фамилию, она, наверное, и не помнила, потому что официально была замужем три раза. Мужья её долго не выдерживали, сбегали от скверного придирчивого характера. На «скорую» «железная» пришла свободная , зыркала глазами туда-сюда, стала руководить. Отчасти в этом был виноват и я. Она подрабатывала у нас, и жаловалась, как надоел ей участок, но вот боится потерять проценты, а я возьми, да и брякни, что льготы при переходе на «скорую» терапевтам участковым сохраняются. Фрося этим и воспользовалась, хотя, конечно, о доплатах могла узнать и не от меня. Теперь вот встала со мной во фронтальное противоборство. До этого мы с ней пререкались лишь по телефону. Тот, второй, «фросин» выговор , я получил ... за радикулит. Она свалила на меня госпитализацию средь бела дня, в будни, без договоренности в больнице. Приемный покой и заведующий неврологией не приняли бы ту больную, - это совершенно ясно, потому я её и не повез, назначил лечение, прописал режим, с помощью чего вполне можно было вылечиться и дома. Но Фрося, непреклонна, - рапорт начальству; Тишинин - выговор мне. С Фросей никто не хотел связываться, тем более по мелочам. Она мечтала получить место инструктора в райкоме партии, а для этого ей нужно было поработать на руководящей должности, - об этом выяснилось позднее, - потому она определилась к нам. Так, без опыта и знаний по неотложной медицине, она стала руководить «скорой» в поселке. Правда, была и слыла грамотным терапевтом, читала специальные журналы, но вот тактика, специфика, организация периферийной «неотложки» ей были неведомы, от этого она невыгодно отличалась от прошлой заведующей , тоже не без амбиций, но та хоть проработала на одном месте двадцать лет и кое - что соображала. Арсенал же Фроси, знаний и умений, состоял из пресловутого «авось». Есть такие работники, особенно среди фельдшеров, которые, впрочем, самостоятельно стараются не работать, а только с врачом. Фрося же сама страдала этим «фельдшеризмом», «пролетала» то на одном вызове , то на другом. Сначала у ней умер ребёнок, на «повторе», где она не разобралась в диагнозе; потом «запоролась» со стариком - не распознав сложного перелома. Я поражался - за подобные случаи меня бы давно уже выгнали с треском , если бы ещё и не привлекли, а Фросе всё удивительно сходило с рук. Данные о её «проколах» я почему-то записывал , накоплял, думая, что это мне может пригодится и я снова «приду к власти», самолюбие моё всё таки было уязвлено. Но Фрося обосновалась «всерьез и надолго». А я уже и так был «обложен» администрацией, меня не ценили и при каждом удобном случае старались подставить, наказать, осудить. Так вот держали кадры, чтоб не высовывались, не показывали прыть, Я же этого не хотел понимать и повинуясь необъяснимому порыву, помчался на машине в район, специально, за 15 километров, без больных, зашел в халате прямо в кабинет Мирнева. Он -