Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

42 сотрудницу. Та подтверждает, что , действительно, для нашей больницы выделена путевка и предназначена доктору Ипатову. «Так он отказался ехать» - тут же вырываются мои слова. «Как это отказался?» «Ну не знаю, можно позвонить Григорию Ефимовичу, он сейчас на месте...» - гну свою версию до конца. Звоним. Говорит сначала сотрудница, потом - я. Тот всё понял, просит перезвонить минут через десять. «Может, с Мирневым советуется» - проносится в моей голове и тут приходит другая, дерзкая мысль. Я прошу и набираю номер Мирнева, он тоже на месте, берет трубку сам - междугородний звонок. Я объясняю на этот раз спокойнее, тренировка с Баем помогла, - и говорю излюбленный термин бюрократов, что в Облздраве, - н е в о з р а ж а ю т. Сотрудница удивленно поворачивает голову, но секундами спустя её лицо спокойно - ей то , боже мой ,всё равно! Мирнее переспрашивает про Ипатова, я «гоню» версию напропалую, - он предлагал, в шутку ли нет, и слышали шофера... Леплю в конце, поднаторевший у Денисова тактике службистов в течение месяца, что, мол, и с Григорием Ефимовичем - «обговорено...» Что помогло , моя оперативность или уловки, или просто , что путевка оказалась «горящая» и предлагать кому -то другому действительно было поздно, но через три дня я оказался в Ленинграде. Родной для моей жены город принял и без денег. Отвез попутно сына к бабушке, под скорое лето, а сам приступил к учебе... На Садовой пахнет тополями. Листочки над головой свежие, темно- зелёные, воздух теплый и ласковый, будто бархат. С приятелем по общежитию идём перекусить в шашлычную . До обеда не скоро и внутрь попадаем легко, без очереди. С экскурсии нас отпустили и можно гулять. И отдыхать. Хочется. Не нужно теперь ночами не спать, напрягаясь умом и телом; не нужно , чертыхаясь и кляня всё на свете, просыпаться в три часа ночи, неровными движениями натягивать халат, поеживаться сонно в холодной кабине, подниматься на верхний пятый этаж, с тяжелой сумкой в руках, кардиографом на плечах, постепенно приходя в ясное сознание. Полтора года вызовов, смертей, крови, сирен. Жуть такая, свалившаяся на голову, раздавливает, душа стекленеет, чугунится, становиться гулкой к стенаниям и мольбам , холодно и безжалостно отсекает всё ненужное, наносное, и только внутри - чёткая работа мысли : « Этому нужно помочь, а это ерунда , - истерика, насморк, обойдутся...» Вот так , труд физический, вместе с умственным. Грань на уровне риска. Сообразить , что колоть, а влезши в вену, не суетиться, «потеть». Попал - не попал? Так и есть! мимо! Снова-ж гут, зажим, прокол. Другая рука и , чёрт! - опять не идет... Приходиться переходить на кисть - здесь работа тонкая, почти ювелирная ,- извилистая , как червяк, венка, крутится под иглой, «сопротивляется...» Но вот , кажется - попал и «сидишь» прочно, надежно. Напряжение внутри тебя спадает и вводишь уже медленно, осторожно, не торопясь. А потом : дальше - больше. На одеяло и вниз, по лестничным пролетам, потом - носилки, каталка, уже из машины, у приёмного. Главное - организация : для тебя, для врача, - это, - принцип.