Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Ипатов. Масштабы, простор, размах. Операторская в нескольких больших залах, с прозрачными стенками- перегородками. Всё просматривается, а неумолчный шум аппаратов и разговоров слышится уже на лестнице. Звуки усиливаются, когда мы попадаем в длинный коридор перед первым залом. - Это у нас центральная диспетчерская. Здесь раздаются все звонки, набираемые по «03», с любой точки города. Каждая из телефонисток по образованию фельдшер, это понятно, но вот там сидит старший диспетчер, так он по образованию врач... Мы восхищаемся, проходя мимо этого неумолчного звука... - ... диспетчер определяет какой вид помощи необходим и какой транспорт выделять. Давно, кстати, добиваемся того, чтобы телефонистам доплачивали, за вредность, как связистам. Здесь, - мы входим в коридорчик с другой стороны зала, - прием кардиограмм с тех квартир, где есть телефон, пленка тут же расшифровывается дежурным кардиологом. На экране дисплея прыгают сразу девять отведений, девять информативных линий. Такое я видел только на учёбе, в научном Центре физиологии. - ... три четверти вызовов кардиологические, поэтому такая дистанционная ЭКГ нужна. На «скорую» мы теперь принимаем только терапевтов, а не хирургов , или там , из других специальностей, или тех же «66» или «99», то есть уволенных два-три раза по тридцать третьей статье. «Скорая» страдала, а, вернее, - население, потому что умирали те, которые могли бы жить. Сейчас специальность становится престижной В Ленинграде на «скорую» уже так просто не попасть... Я обучаюсь на кафедре скорой помощи Института усовершенствования, в Ленинграде. Теперь стану настоящим специалистом, по всем правилам. Три месяца лекций, семинаров, зачетов. Терапия, хирургия, реаниматология; неотложные разделы педиатрии, неврологии, психиатрии. Всё нужно познать, всё пройти. Много нового , интересного. Я вырвал, выбил эту учебу себе самым невероятным, непостижимым образом. В первую, самую черную зиму на Севере я сильно устал и потому следующую полярную ночь отдохнул, съездил в отпуск. Но время пронеслось быстро и я это почувствовал, как только приступил к работе. Пришел как будто в первый раз - новые лица врачей, медсестер, даже непривычно. В приёмном покое мелькания людей, что я не успевал их запоминать. Вторая зима заканчивалась трудно. Грипп, начавшийся в декабре, растянулся до марта. В первые недели после отпуска в машине находился по десять часов из полусуточной смены. Череда этажей, носовые ходы в оксолиновой мази, маска на лице и сумка в несколько кило. Эпидемия тяжелая, часто прибиравшая стариков, нередко - детей... Придирками не беспокоили. Ни Бай, ни Азанчеев. Но с середины марта всё таки началось. Два раза в год, весной и осенью, врачей аттестуют, кого на соответствие, кого - на категорию. Последние «звания» не особенно были 40