Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

38 Кого-то там зарезали. Полосы прямо закономерны. То сердечники вызывают, то раковые заумирают, то психи разбуянятся, а теперь вот - «криминалы» пошли. Подъезжаем к старому деревянному дому на окраине. Внутри темно. Ведёт соседка. На полу в комнате, прислонившись спиной к дивану, сидит молодая женщина с распоротым животом. Из раны , будто клубок змей , вывалились кишки. Пульс едва прощупывается и только на шее - у сонных артерий. Женщина уже хрипит...Под ней запекшаяся кровь и ее так много , что скользко ступать. Оттаскиваю ползающих у ног двух годовалых детей, которые беспрерывно орут. Заголосила и Тая : « Ой! Все! Ой! Какой кошмар!!» Соседка мечется. Одному мне приходится придумывать что-нибудь разумное. Отсылаю соседку к машине за носилками, приказываю ей громко и крепко, иначе не «врубается». Сам набираю шприц, всё, что есть, - три ампулы преднизолона. Конечно, это недостаточно. В артерию не попасть, - делаю прямо в язык, как учил Пелепенко. Кое в чём всё таки «везет» - площадки лестничные широкие и носилки разворачиваются быстро и удобно. Больная хирургическая, реанимационная, но мне всё же её придется описывать, как врачу приемного покоя. По рации сообщаю, пока едем, чтоб готовились принять. Довезли еще живую... Летом дверь диспетчерской открыта прямо с улицы, с боку. Через неё попадаю внутрь, почти не соображая куда. Но в приёмном делать нечего и я пришел на свое законное рабочее место, вместо Кузи. Пока точно не знаю, но чувствую ,что с «распоротой» поступил правильно. Да и реаниматолог другая врач, доброжелательная женщина, недавно устроившаяся... Я не «ойкал», как Тая. Тогда бы наверняка что-то не так сделал. Я - врач действия, мне не следует так страдать и мучиться сомнениями. Теперь почти автоматически выполняю то, что действительно только необходимо и нужно. Карелова мне опять с порога говорит, что поступил вызов на автоаварию. - Да, да - машинально соглашаюсь и диспетчер не торопит, понимает, что нелегко. Я и раздражен и подавлен пока. В приёмном такие маленькие проходные комнатки, что вольно-невольно встают в сравнение с широкими коридорами дома на окраине, постройки 50-х годов. Сестра в приёмном тоже одна , без санитарки, ворчит... - Что там за авария?- спрашиваю уже более спокойней, пока полощу руки над краном, смываю запекшуюся кровь. Мытье рук всегда приносит успокоение, - ещё с акушерских моих лет. - Автобус столкнулся. Ну давайте же быстрее, ну что Вы! - Сейчас - отвечаю и уже бегу в туалет, который в конце коридора и там ещё нужно включать свет, потом снова ополаскивать руки. Но через две минуты я готов, сижу в машине рядом с шофером, и уже с Кабаковой в салоне. Пытаюсь с ней шутить, но это , чтобы отвлечься, - нервное. Вижу, как закрывается железнодорожный переезд, но мы с «мигалкой» и дежурная машет рукой : «Проезжайте!» Машина ревёт в гору, в сторону города. С этими