Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

27 «повезёт» ехать на вызов? Нормально было выехать в восемь или около того, чтобы можно было возвращаться не торопясь, зная, что другой врач обязан будет выехать на следующий призывной звонок, если тот, конечно , окажется срочным, требующим квалифицированной помощи. Диспетчера знали и понимали, что если не «срочно», нечто и торопиться... Но понимали не все... И если уж выезжал последним, то непроизвольно, в спешке, начинал торопиться, ошибаться, нервничать и что-то важное , существенное, - упускать. Обманное чувство конца глушит трезвые мысли и немудрено сорваться даже на простой крик, истерику, а потом схлопотать жалобу за грубость. Двенадцать часов - не простые шесть с половиной, как, например, в поликлинике, - тут привыкнуть нужно. Кузя говорит, - пропустишь такой вызов, - не расплатишься. Лучше плюнуть на всё и глядеть в оба - в несколько раз внимательнее, чем обычно. ГЛАВА ВТОРАЯ. Кузя Кузей зовут Кузина Владимира Петровича. Я им заинтересовался еще до личной встречи, много про него было разговоров, а он сам пока пребывал в отпуске. Кузя был героем анекдотов. Или наговоров. Если кто-то что-то нехорошее сделает, - накурит там или конфеты съест со стола, - валили на Кузю, даже если он имел алиби, находился где то в другом месте. Разудалым и смешным он оказался и наяву. Когда я его увидел в первый раз, лицо мне показалось все равно знакомым. Потом я понял , откуда. Кузя внешним обликом напоминал дирижера Светланова. Только в отличие от мастера культуры его лицо всегда сияло улыбкой и цвет его физиономии был всегда красным, под «кирпич». Приземистая коренастая фигура, постоянный каламбур, прибаутки дополняли этот колоритный, сочный портрет. Приговаривая «кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт» , он укладывался спать на смене, будь то день или ночь, и добавлял , что будет читать произведения Храповицкого. Я восхищался его эрудицией, потому что действительно знал про такого писателя конца девятнадцатого века, но как только раздавалось богатырское звучание дыхания Кузи, едва тот касался подушки , всё сразу становилось ясно. Книг Кузя не читал вообще. Во всяком случае, на «скорой», как это делали многие, - перелистывали хотя бы спецлитературу. Кузя играл только в карты и смотрел телевизор, в основном мультики. По карточной части, бывало, схватывался нередко с шоферами, в драках, спуску не давал никому, но и на него не обижались, а лишь только подсмеиваясь , надсмехались, кто только мог, а он подтягивал при этом по- петушиному : « я - К -у-у-у-зя! я - Ку-у-у-у зя!...», этим как бы всем напоминая, чтоб не забывали его кличку. Остроумия и душевного расположения у него было достаточно, но сочеталось это, - и это не каждому было заметно, - с тоской одинокого человека, не раз битого жизнью, и ранимого до слез. Детей он не имел, жены фактически тоже, та жила в другом,