Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

191 кампания которых должна была начаться уже чуть более чем через год , будущей зимой. Я заикнулся , что хочу возвращаться на малую свою родину, вспоминал о пристрастиях своих сценических и Сергеев ухватился за это, предложил идти к нему, в «помощники кандидата», ездить по городам и весям, где выступления и встречи заканчивать моими моноконцертами, с чтениями его стихов. Он переводил Есенина ,- мелодичная на слух коми речь по особому звучала в мольбах не плакать старушке-матери о непутёвом сыне, напоминала причитания плакальщиц похорон, это я слышал уже, не однажды здесь, в этих местах. Меня это заинтересовало, захватило, заинтриговало даже - я ведь начинал жить в этой коми стороне, учился с коми ребятами , имел родичей местной нации, по линии матери; сам , до десятого класса, пытался общаться не по-русски... Маршрут нашей поездки, в течение дня , проходил как раз по тем точкам , где я ещё не был. В других местах района мне удалось побывать, - я ездил тут с концертами, в детстве и юности, - сначала от Дома пионеров, потом - с агитбригадой Дворца культуры. Теперь мы въезжали в село, где жил мой бывший когда то одноклассник, Коля Аплеснев... Ближняя к дороге улица - в кучах навоза у домов, с курами и петухом возле них. Пустынно. Наша «Волга» выглядит здесь несуразной , не к месту, - гораздо естественней было бы приехать на колёсном тракторе «Беларусь». Дом своеобразный, - с высоким крыльцом, надстройкой-мансардой, нижним полуподвальным этажом, - для скотины, и сбоку - с двустворчатыми планочными дверями, - гаражными. Внутри - никого, на дверях - большой железный замок. Мы не расстроены и не обескуражены , мы не торопимся. Наша прогулка только начинается и в такое время ,уже по-настоящему летнее, понятно , что дома закрыты, работа деревенская на воздухе, вне помещений. Всё таки из соседней хижины показывается невзрачного вида, в куцем бесцветном пиджачке, мужичок. Не приветствуя нас никак, он сразу сообщает, что «его нету». « А где ?» - чуть не одновременно вопрошаем мы. « Кажись...» - мужик чего то мнётся и выговаривает не сразу - « к реке пошёл... Чего то там строить... О!» - будто озарило его, - « мостки для начальства, - те ж прибывают...» Сергеев уже садится, подгоняет меня ,мы разворачиваемся на узком участке, выезжаем на центральную улицу, которая тут же , метров через пятьдесят, - рядом. Домики ,строения так разбросаны, что трудно ориентироваться. Но Сергеев внешне невозмутим, хоть и явно чем то недоволен, или озабочен, обеспокоен; замечаю, как играют его желваки. Выруливаем к неприбранному, неухоженного, даже запущенного вида, - дому, - без забора и палисадника. Это сельсовет. Сергеев входит внутрь свободно, по-хозяйски, привычно , - видно, он здесь в доску свой, давно знакомый, известный. Внутри теснота. Низкие потолки и комнатка направо, от входа, заполненная людьми, все они разом поворачиваются к нам. За высоким барьером девушка ,в видавшей виды, выцветшей кофточке, пишет какую то бумагу. Возле неё стоит первого поколения компьютер, но, видимо, не используемый, - рядом , в готовности к работе, - печатная машинка. Около - копирки, чистые листы. Оказывается, здесь - паспортный стол, приёмные часы и потому сейчас так много народу. Да, на Таймырском полуострове, я видел

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz