Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

189 заказов шипшандлера. Нашлись у него и стопочки-шкалики , под вид конусов, из комплекта металлической плоской фляжки. Выпить с ним, вдвоём, наскоро, за знакомство , успели ,но женщина заерзала, засуетилась и мы , чтобы не мешать ей готовиться ко сну, вышли. Удивительно, но капитан оказался мне ближе , чем я ожидал . Несколько знакомых, общей , как выяснилось , одной с ним конторы, сблизили нас и мы продолжали ещё приятней общаться, беседовать. Я удивился общности интересов - капитан, так же, как и я, увлекался книгами, футболом и главное , - шахматами. Несколько сказанных его слов по дебюту полностью расположили меня к нему, - мне самому нравилась французская защита за чёрных, а белыми я часто начинал с гамбита, ферзевого... Женщина уже лежала, когда мы вошли вновь , - отвернувшаяся , накрытая одеялом. Мы тоже засобирались прилечь, но тут спрыгнул паренёк, - подействовало , видно, выпитое пиво и уже минут через пять он вернулся., хотя санитарную зону мы не миновали. « Между вагонами » - мелькнула моя догадка, но лишь мимолётом, и , как это бывает между попутчиками, мы принялись за водку и откровения друг перед другом снова. Я ещё вытащил чекушку, взятую на случай, но она уже не допивалась. Паренёк рассказывал, как воевал на Кавказе, участвовал в зачистках, охранениях. Но говорил скупо, односложно. Видимо, ему было неприятно вспоминать, эта тема угнетала его, навевала тоску. Он с гораздо большим воодушевлением вытащил из баула флаг, громко шуршащий, из непромокаемой ткани, российский стяг, бело- сине-красное полотнище, и развернув его на половину купе, показал подписи своих боевых друзей, с напутствиями и пожеланиями. В искреннем волнении, в пьяно-исповедальной расслабленности, он так растрогался , что попросил расписаться и нас. Просьба деликатная , я оглянулся на капитана и поняв, что тот тоже смущён, попытался наиболее мягче и доброжелательнее объяснить, что наши там автографы неуместны, некорректны, абсурдны даже, - мы не лежали вместе в засадах, не охраняли посты. К сожалению , или счастью(?), но мы слишком далеки от этого. «Ну ладно» - просто сказал солдат и стал запихивать плащевую материю обратно, в баул. В нём , казалось, только и было ,что тот триколор, да ещё десантные тельняшки с голубыми полосами, и тяжелые армейские, кирзовые ботинки, - сам парень был обут в роскошные кроссовки. Все мы сразу, неожиданно как то, замолчали , стали готовиться ко сну; я устроился всех быстрей, нижняя полка тому способствовала, и лежа , невольно стал наблюдать, как парень умело и привычно разворачивает простыню , заправляет наволочку. «Какая участь выпала этим мальчишкам ? Как уродуются этими стрессами военными неокрепшие ещё их души, с детскими представлениями, - в смертельно опасных переделках, под пулями и взрывами, под носом у отморозков-бандитов?...» Слабый на алкоголь вообще, я уже засыпал, но всё ещё слышал тенорок капитана, распалённый, назойливый, задающий вопросы прямые, бескомпромиссные, и тихий голосок паренька , отвечавшего коротко , отвязчиво, отрешённо. Странно переменившееся его настроение ,от буйного поначалу и до вялости сейчас, говорили .наверное, об усталости , трудности долгой дороги , приближении к заветному .снившемуся по ночам дому, и в полудреме ,с зевками ,он уже не