Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

139 забитая, истерзанная, захотела чего-то светлого, настоящего, глубокого. Со смехом и шутками я поднял её с дивана, быстро разложил лежбище на две половины и опять опустился с ней, лёг, снова потянулся к её лицу, прильнул в долгом, продолжительном поцелуе, но она вдруг отпрянула от меня, замахала руками, съёжилась. А на меня уже накатило - я стал молоть вздор, что мы могли бы жить вместе, любить друг друга, растить наших детей. Она поднимала на меня при каждом новом моём слове удивительные свои, серо­ пепельные глаза, они расширялись всё больше, и потом она расхохоталась, в полную, неудержимую силу, заикала, заакала: "па... а... па... а...- папочка! ха, ха, х а !." Смех перешёл в рыдания, она повалилась на разложенный диван, разутая, всем своим большим, сильным телом, что даже что-то заскрипело жалобно, тонко, - она затихла, будто испугавшись, повернулась на спину, стала размазывать свои глаза, потёкшие от смоченной туши. Я стал целовать её снова - жадно, исступлённо, говорил самые лучшие, самые нежные слова. Она размякла, я стал срывать её одежду, расстегнул лиф, стащил майку с себя, но она опять вскочила, вырвалась из под меня со всей своей немалой силой, почти отбросила моё тело мячиком, встала, схватив одежду, выбежала из комнаты. Да, она была интересна, умна, образована; закончила в прошлом году физмат института, потом операторские компьютерные курсы, уже вроде опять, на кого-то собиралась учиться, но и она же ещё совершенная оставалась дитя, настоящий ребёнок - с незабытыми оставшимися склонностями, привычками, вкусами. Когда она шла ко мне, я её вышел встречать, увидел издали и обомлел - она лизала конфетку, «Чупа-Чупс», а в разговоре позвала меня на дискотеку, забыв, что перед ней мужчина, годившийся в отцы. Так я с ней ничего не совершил и не добился. Она не могла отдаваться без любви. Так и призналась, гладя мне волосы, и целуя в лоб, будто маленького... - Это я. Ну да. Ты не видела Бориса? Что? Не приходил? Когда? А мама не звонила? Нет. Нет, нет. Ну, да. Нет, что ты. Ну ладно. Ой! Слушай, принеси что-нибудь пожевать... Меня уже не раздражали эти монологи у коридорного телефона. Даже определённо нравилось - какая то обнажённая " музыка " жизни, истинные народные типы, характеры. Действительность без прикрас. Как впрочем и всё, что здесь окружало. Сегодняшнее утро, наконец-то, - последнее. Все знают, оповещены; написано заявление на уход. Нужно только ещё зайти к начмеду. Её я видел неделю назад, пожаловался, что не выдают зарплату, за апрель, она звонила в бухгалтерию, посодействовала свои крохи получить, - надо поблагодарить, попрощаться, может и для будущего. За май придётся оставлять доверенность, - Корниловой, та передаст деньги жене, пока ещё жене. Начмед, конечно, сожалеет, - впереди лето, врачей не хватает, она могла бы выбить даже контрактную оплату, но у меня нет категории, -"как, нет категории?" Я понимал, зачем она это спросила, - контракты заключались только с врачами высокой квалификации. И всё-таки, - начальница не сдаётся, - она может добиться у "бога" разрешения персональной зарплаты для меня, в порядки исключения. Мне приятно, что уговаривают. Особенно помня, каким