Рогожин, Н. Н. Это - жизнь : новая книга прозы / Николай Рогожин. – Онега : Онежская типография, 2010. - 202 с.

125 попутчики, ведь их должно быть не менее тридцати? По вагону в это время уже бегали орущие, кричащие дети, от десяти до пятнадцати и мне вдруг отчего-то становится невероятно плохо, гадко внутри, неприятно. Ведь это и есть мои туристы! Они галдят, толкаются, шумят, но вот появляется взрослая дама, в возрасте далеко не бальзаковском да еще щуплый мужичок, явно супруг... И всё! Никого из взрослых больше нет!! У меня желание тут же покинуть вагон, выбежать, пересесть на обратный поезд. Я ругаюсь, почти матом, забираю сумку, кидаю в нее книжку, хватаю с вешалки куртку, в другую руку... Но, проходя мимо недавно севшей, приятной девушки, я невольно останавливаюсь около нее, потому что увидел место здесь незанятое и вот уже, "в автомате", под "автопилотом", договариваюсь с проводником, разбитным понимающим парнем. Что ж, такие вспышки гнева бывают весьма кстати. Попутчицу мою зовут Лилей, она приезжала погостить к тете и направляется в Ленинград, тоже к родственникам. Живет она в Смоленске. Муж? Непонятно. Но, кажется, свободная. Это видно по манере общаться, поведению раскованному... ...Дети, принесшие мне огорчение в поезде, "выручили" меня здесь, в туристической гостинице, которую я, наконец-то, нашел. Пока я ожидал администратора, дети ввалились шумной усталой толпой в почтительно молчавший до этого вестибюль, заполнили все диваны по углам, разлетелись словно птички, на подоконники. Воспитательница будто и не желала здесь увидеть никого, кроме меня, - заулыбалась и пригласила на обед, который должен был начаться в двенадцать и на что я имел полное законное право. И, правда, - хорошо, что ничего не объяснив и не попрощавшись, я вышел из поезда, и теперь все выходило естественно и закономерно. Пришла администратор и под "флагом" детской группы я легко получил отдельный одноместный номер и, успев разложить там нехитрые свои вещи и даже переодеться в свежую рубашку, спустился в ресторан. За столом, куда меня усадили, находилась, кроме знакомой четы, еще и пожилая женщина интеллигентного вида, - экскурсовод, из бывших учительниц, подрабатывающая, на пенсии. Узнав, кто я, стала рассказывать про свои болячки, но я такой темы не выносил, постарался быстрее справиться с обедом и удалился, не забыв, однако, прихватить сухой паек, который также мне полагался. С удивлением узнал у "интеллигентной", что раньше гостиница была заселена полностью, групп прибывало очень много, и людей размещали в школах, общежитиях, но вот теперь, к общей скудности жизни прибавилось еще и обнищание сервиса - никто никуда не хотел ездить. А воспитательница меня настойчиво приглашала поехать сейчас же в музей, на что я отказался, сославшись на усталость. Мне действительно хотелось отдохнуть и в музей поехать завтра, в воскресенье. Детям же предстояло после бессонной ночи в поезде еще глазеть на то, что они совершенно не понимали, тащиться Бог знает куда, потом возвращаться к вечернему экспрессу и снова качаться в вагоне всю ночь, спать - не спать, - под непрерывный стук колес... До чего приятным оказался душ, который почти что собственный, хотя бы на двое суток. Как замечательны эти струи,- освежающие, снимающие напряжение, смывающие грязь и пот! С детства я видел в ниспадающей с