Репневский, А. В. Петр Николаевич Савицкий и профессор Олаф Брок : переписка длиною в жизнь (1916–1958) / В. А. Карелин, А. В. Репневский // Скандинавские чтения 2016 года : этнографические и культурно-исторические аспекты / Российская академия наук, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера).

232 В.А. Карелин, А.В. Репневский <...> Да Вы сами знаете...» Известие о приговоре, вынесенном Савицкому в Москве в 1945 г., Брок встретил возмущенно. Он просил Савицкого в дальнейшей переписке сообщать ему по возможности больше деталей ла герной действительности: «Надеюсь, получить от Вас, — изливал негодова ние Брок, — верную, настоящую картину того “рая”, в который ввел и все больше вводит мир русский марксистско-ленинско-сталинский комму низм бедных беззащитных людей»48. Мысленно он обращался при этом к той «старой» России, которую знал и любил. «Оканчиваю <. > свои дни, — писал он Савицкому, — в дорогих воспоминаниях о той России, которая была моей — России Фортунатова, Ключевского, Чупровых и т.д., и прежде всего Константина Гулькевича, которого Вы так мило рисуете и воспеваете в своих стихах»49. Олафа Брока после отставки (и особенно смерти жены в 1955 г.) под держивали постоянная потребность в работе, общение с коллегами. Пре старелый ученый сохранил ясность мысли, гражданский темперамент и живой интерес к политике. «Можно ли у Вас узнать, — писал он, — как действуют венгерские события на настроения в Чехословакии? Вы не мо жете представить себе, как высоко ходят повсюду волны гнева на кремлев ских “господ” <...> А как в Праге? Куда делись те чехи, которые в свое время боролись в первых рядах?»50 Савицкий, отвечая на вопрос Брока о предъявленных ему следствием в Москве обвинениях, указал на изданные им в эмигрантской печати ста тьи 1930-1932 гг. В них он резко критиковал методы (выделено автором) «сплошной» коллективизации в СССР, ибо они вели «к потере человече ских жизней и к большому ущербу по части материальных ценностей»51. Эти статьи и были «вменены» ученому при вынесении приговора в октябре 1945 г. Лагерь стал для ученого не только испытанием на прочность убежде ний, но и своего рода «университетом», давшим опыт узнавания духовных качеств советских соотечественников. Он писал: «В эти годы я был спа сен — буквально любовью народной. Тысячи русских людей, находясь сами в очень тяжелых условиях, мне помогали, меня обслуживали, меня берег ли. Рядовые русские люди проявили великое уважение к культуре. По гроб жизни я буду им за это благодарен»52. Личность и образованность П.Н. Са вицкого производили и на лагерное начальство, и на заключенных «фанта стическое впечатление»53. Савицкий сообщал Броку, что в Праге он вернулся к научной работе («вновь пишу прозой»): «Я усиленно занимаюсь проблемами сельско