Репневский, А. В. Петр Николаевич Савицкий и профессор Олаф Брок : переписка длиною в жизнь (1916–1958) / В. А. Карелин, А. В. Репневский // Скандинавские чтения 2016 года : этнографические и культурно-исторические аспекты / Российская академия наук, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера).

Петр Николаевич Савицкий и профессор Олаф Брок. 231 Длительная неволя не сломила ученого и не заставила отказаться от убеж дения в верности евразийского учения. Его критические по отношению к Западу взгляды выдержали во время пребывания в СССР испытание на прочность. В одном из стихотворений, сочиненном в лагере, П. Савицкий с иронией писал: ...Профессора и беллетристы С усмешкой слушали меня: Для них Нью-Йорк и Лондон — пристань И лишь на Западе з а р я . (1949)43 В лагере Савицкий, по его словам, почти все время был культоргом и библиотекарем, что давало доступ к книгам, советской периодической печати и радио. Поэтому, пишет он, «со всем напряжением моей души я продолжал научную работу». Не менее ценным стал для ученого широ кий круг общения с советскими людьми: «У меня были, — пишет Савиц кий, — буквально десятки тысяч интереснейших собеседников. И какие поразительные вещи я видел!»44Обнародовать в печати результаты своих наблюдений и размышлений он, конечно, не мог. Зато мог положиться на отличную память. Савицкий сочинял стихи и заучивал их наизусть. За годы несвободы, пишет он Броку, их накопилось множество. Савицкого, в свою очередь, интересовало все, что произошло с О. Бро ком не только в годы войны, но также за время его собственной вынужден ной изоляции45. Брок откликнулся немедленно. Письмо, датированное 13 ноября 1956 г., было переправлено, как он сам пишет, «косвенным пу тем» — через норвежское посольство46. Этим же способом он предлагал воспользоваться и Савицкому. Преклонный возраст, проблемы со здо ровьем («отказывают глаза и перо») не помешали автору на шести страни цах (!) поведать другу обо всем пережитом за вынужденный перерыв в их общении (около 15 лет). В «нелегкое время» гитлеровской оккупации Брок, как генеральный секретарь Норвежской академии наук, старался сохранить ее относитель ную независимость. Помогло то уважение, которым ученый пользовался с довоенных времен в германском научном мире. Профессор обоснованно полагал это своей заслугой. Выражением общественного признания стало награждение ученого на родине в 1946 г. орденом Св. Олафа47. «И вот кончилась война, — не без горечи пишет Брок, — мы все надея лись на лучшие дни, на новую, более благородную Россию, между прочим