Разумова, И. А. Роль семьи в процессе адаптации человека на Севере // Живущие на Севере: образы и реальность : сборник научных статей / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. – Мурманск, 2006.

уже как норма: «Я родился и вырос в городе Ковдоре. С ним связаны все воспоминания о моем детстве, о моих школьных годах <...> На данный момент я учусь (в Апатитах. - И.Р.), и, в принципе, Апатиты сейчас тоже становятся для меня родиной. <...> Затем, родители мои сами из Крыма, и я тоже считаю это место для себя малой родиной. Исторической родиной, в том плане что я постоянно, каждое лето вы езжаю туда. У меня там свои друзья, своя жизнь, фактически, много родственников» (М., 22 л.)1. С этой точки зрения, расширенные родст венные связи обеспечивают мобильность жителю Севера, а не прикре- пленность к территории. Они способствуют формированию определен ной модели миграционного поведения, включающей легкость, регу лярность перемещений и относительно широкий охват пространства. Тем самым в значительной мере снимаются фобии «провинциально сти», связанные с представлениями о суженном пространстве, несво боде и недостаточности существования2. У северянина формируется особая модель времени-пространства с чередованием фаз труда и от дыха как попеременным пребыванием на Севере и Юге (для жителя Севера очень широкое понятие). На формировании этой «сезонной» модели, безусловно, сказалось мировосприятие недавних мигрантов. Вместе с тем оно вписывается в универсальную модель более высоко го уровня, в соответствии с которой отдых —перемена места на «про тивоположное»: город на деревню, север на юг (или даже наоборот). В числе дестабилизирующих семью обстоятельств особую груп пу составляют так называемые «вертикальные стрессоры», связанные с опытом восприятия событий прежними поколениями. Они актуали зируются в периоды смены идеологических парадигм, когда младшее поколение склонно, скорее, отрицать опыт «отцов». Именно в такой ситуации оказалась российская семья в конце XX в. Пространственное разъединение при свободе передвижений и периодических встреч в этих условиях может рассматриваться, скорее, как корректирующий механизм, нежели как фактор дизинтеграции. Более того, оно даже способствует поддержанию ностальгического «родственного чувст ва», в котором признаются многие респонденты. Осознание того, что «родовые корни» утрачены, может оказаться фактором восстановле ния семейно-исторической памяти. Тезис об «исторической беспамятности» семей мигрантов - это еще один стереотип. Для прояснения ситуации мы предприняли ис следование историко-семейных знаний молодежи Кольского Севера. 1Зап. АА. Данилиной. Апатиты, 2005. Рачумова НА., Кулешов ЕВ К феноменологии провинции // Провинция как реальность и объект осмысления: Материалы научной конференции 29.08 01.09.2001. Тверь, 2001.-С 12-25. 145