Разумова И. А. Создание и реконструкция общности: случай спецпереселенцев // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. – 2019. – № 8 (185).

104 И. А. Разумова нудительному поселению: «спецпереселенцы», «трудпоселенцы», «спецпоселенцы», «спецпере селенцы - бывшие кулаки», «ссыльнопоселенцы» (высланные в судебном порядке) и пр. Присвое ние официальной категории той или иной группе людей сопровождается определением их статуса в общественной иерархии. Соответствующие ему навязанные социальные роли могут внутренне приниматься или отвергаться как самими испол нителями, так и их окружением. По замечанию Брубейкера, связь между официальными кате гориями и самопониманием редко становится предметом детального анализа. С одной стороны, заданные отношения так или иначе включаются в обыденные взаимодействия, «опривычивают- ся» и влияют на самоидентификацию. С другой стороны, те, кто подвергается категоризации, «сами постоянно следуют этому процессу, и крите рии, используемые ими для осмысления себя и других, не обязательно имеют что-то общее с категориями, ис пользуемыми государствами, какими бы могуществен ными они ни были» [2: 134-135]. Официальный статус спецпереселенца его носители чаще всего называют «клеймом», а со ответствующее ему социальное положение - «из- гойничеством». Отвергать правомерность наде ления этим статусом можно сколько угодно, но для «заклейменных», как и остального населе ния, оно стало обстоятельством непреодолимой силы. Спецпереселенцы как категория определя ются рядом объективных свойств и сопутству ющих жизненных обстоятельств. Во-первых, на спецпоселение отправляли по определенным признакам: классовым, конфессиональным, по литическим, этническим [23: 214]. Самую зна чительную часть «классово чуждых» состави ли представители крестьянства, по декларации власти - зажиточного, использовавшего наем ную рабочую силу, единоличного. Выходцами из крестьянских спецпереселенческих семей является и подавляющее большинство наших мемуаристов. В реальности на местах все обсто яло по-разному. Социальная идентификация под лежащих высылке осуществлялась во многом произвольно, формальные критерии часто не вы держивались. Это давало основания для опровер жений и сетований на «ошибочность» отнесения к данной категории в частных случаях. Сама ка тегория «кулаки» мемуаристами в большинстве своем не оспаривается, но они крайне редко при меняют ее к своим родственникам и только в тех случаях, когда безусловно признают их зажиточ ность, использование ими наемных работников, неприятие колхозов. Система типовых аргументов против дей ствий власти в отношении конкретной семьи «наследуется» потомками: «Ну, какие они кулаки? Зажиточные - да! Помногу имели детей, работали с утра до вечера. Наемных рабо чих не держали» (о семье деда)»1[20: 7]. «Жили не богато, рабочих не имели, все делали своими силами, своими семьями земли обрабатывали, которая принадлежала им по наделу, согласно семьи»2 [20: 63]. Во-вторых, спецпереселенцы - это те, кто пре терпели насильственное выселение из родных мест на другие территории, чаще отдаленные, неосвоенные и вообще малопригодные для жиз ни, особенно с точки зрения земледельца. Пере селение происходило в соответствии с типовыми алгоритмами, разработанными директивными органами [5: 61-84]. По этой причине рассказы о переселении обнаруживают не только большое фабульное сходство, но и совпадение деталей в описаниях выселения, транспортировки, раз мещения на новом месте и т. д. [11]. Переселение и обживание сопровождались физическими тя готами, болезнями и смертями, то есть физиче ским насилием. В-третьих, отнесенные к данной категории люди были ущемлены в правах. Это касалось в первую очередь лишения паспортов, избира тельного права, возможности передвижений с установлением подконтрольности (необходи мость отмечаться в комендатурах), а также ряда других прав. В-четвертых, спецпереселенцы под верглись экономической дискриминации: отъем собственности, меньшая оплата за труд, большие налоги и пр. Создавая официальную кодификацию на селения, власть устанавливает правила от ношений. В данном случае государство ини циировало прямое противостояние, объявив крестьян-«кулаков» своими врагами. «Государ ственный террор был первичным по отношению к ответному насилию (физическому и имуще ственному), которым отвечала масса крестьян ства на действия властей в деревне», - утвержда ет С. А. Красильников. По его мнению, в первую очередь в силу различия стратегий сторон («го сударство нападало, крестьянство оборонялось») крестьянское сопротивление было обречено на неудачу [15: 39-40]. На первых этапах спецпе- реселений, как свидетельствуют исторические исследования, это сопротивление было вполне ощутимым и осуществлялось разнообразными способами - от локальных восстаний до скры тых, эскапистских действий отдельных семей. К формам сопротивления относились «саморас- кулачивание», тайный выезд из деревень, распро дажа имущества и забой скота, разделы хозяйств, создание фиктивных колхозов из родственни ков, попытки защитить высылаемых крестьян на местах, бегство во время транспортировки и из спецпоселков, организация повстанческих групп в районах спецпоселений, отказ от работы и др. [4], [6], [14], [18], [21], [25]. В рассмотренных текстах больше всего вос поминаний о разнообразных способах сокрытия от власти, неудавшихся или отчасти удавшихся