Разумова И. А. Книга Р. А. Кравченко-Бережного как исторический источник и авторский текст // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. – 2020. – Т. 42, № 6.

Книга Р. А. Кравченко-Бережного «Между белым и красным» как исторический источник и авторский текст 35 В-пятых, автор записывал любую информа цию, которая была доступна, о положении на фронтах, позиции воюющих европейских стран, соотношении политических сил в Европе и мире и т. п. Дневник дает ясное представление об ин формационной ситуации в городе. Неполнота и недостоверность сведений очень волновали пи шущего и были предметом его постоянной реф лексии. О состоянии дел на фронте можно было лишь судить по собственным наблюдениям, де лать предположения и размышлять по их поводу: «Бои идут, по-видимому, в районе Шумска, стрель ба доносится оттуда. Кроме того, оттуда привезли нескольких крестьян, раненных снарядами. Но против этого говорит совершенное спокойствие в городе. Нем цы устраиваются здесь надолго. Свозят мебель с баз, реквизируют нужные им вещи у населения. Можно за метить в моих записках самые противоречивые фак ты: то они уезжают, то устраиваются на “зимние квартиры”. Я сам, ей-богу, ни черта в этом не понимаю. Записываю то, что есть, и в данное время не берусь это комментировать: запутаюсь и не вылезу. Пусть раз бирается будущее» [7: 59]. Данные черпались также из сообщений офи циальной прессы, которые надо было переосмыс ливать, распоряжений местных властей и в зна чительной степени - из городских слухов: «Вообще замечаю, что как только исчезает радио и нельзя ничего ни подтвердить, ни опровергнуть, по являются всякие сногсшибательные новости. Может быть, люди себя так утешают. Пустит кто-нибудь что-нибудь в этом роде, на следующий день ему при носят новость, в которой он никак не может признать свое авторство, он верит ей и этим утешается...» [7: 70]. Запрет на использование радио был типичным для военного времени, его нарушение каралось вплоть до расстрела. К этой теме автор обращал ся не раз, отмечая «счастливые» и «несчастли вые» моменты, когда радио работало или, напро тив, запрещалось (братья Кравченко закопали детали приемника и при первой возможности выкопали их). В-шестых, в дневнике четко выражены по литическая и нравственная позиции автора, без оговорочно сочувствующего Советскому Союзу, впитавшего советскую идеологию, настроенного резко критически по отношению к любому на ционализму и ксенофобии. Этим позициям соот ветствуют надежды на скорую победу советской армии, резкие неприязненные выпады против временной местной украинской администрации, муниципальной и школьной, боль за еврейское население, отвращение к юдофобии, «украино- фильству» и т. п. Записи изобилуют прямыми оценочными репликами, которые могли стоить подростку жизни, попади дневник в руки окку пантов или украинских националистов. Высказы вания Романа Кравченко и о гитлеровцах, и о «са мостийной» власти отличаются ироничностью: «Поздравляю вас, граждане, с наступлением осени, так сказать, и одновременно с началом нового, 1941/42, учебного года, который у нас, осчастливленных пре быванием под немецким сапогом, запаздывает» [7: 67]; «Бьет ключом государственная жизнь. Партии появи лись. Грызутся. Есть “бандеровцы”, есть и “мельников- цы”. Одни повесят объявление, другие бегают и срыва ют. Сразу видно, что имеется какое-то государство, или намек [7: 69]. Наконец, в дневнике присутствуют размыш ления об истории, свидетельствующие об уровне рефлексии автора: «11 июля 1941 г. Меня волнует много мыслей. Часто, лежа в постели, я подолгу не могу заснуть, все думаю. Да. Я имею счастье или несчастье жить в такое время, когда события не идут, а наступают одно за другим с молниеносной скоростью. Мы переживаем эпоху На полеона, в гораздо большем масштабе...» [7: 43]. Далеко не полный перечень информационных возможностей дневника показывает перспектив ность его внимательного чтения для исследова ний, нацеленных как на реконструкцию фактов, так и на «человека помнящего». Опубликованная в 2008 году книга Р. А. Крав- ченко-Бережного «Между белым и красным» - итоговая версия воспоминаний [7] (рис. 2). Ей предшествовали первое издание, десятилетием ранее, и англоязычная публикация в США, под готовленная по инициативе шведского литерато ра и историка Ларса Гюлленхааля6. Переработка касалась структуры, дополнений и отдельных вариаций текста, изменений названия. Примерно половину объема книги занимает дневник, который публикуется с купюрами, но без вмешательства в текст оригинала. В книге дневник ретроспективно обработан, его фраг менты разбиваются включениями: дополняю щими и уточняющими комментариями, которые поясняют исторические или локальные детали. Комментарии исправляют информацию, кото рая «из будущего» представляется исторически ошибочной, и еще чаще - изменяют взгляд на события в соответствии с утвердившейся позже исторической концепцией. Из записи, датирован ной 5 декабря 1941 года: «Вчера прочитал в газете заметку, что-то вроде “Событие, не встречавшееся с начала войны”. В ней с возмущением сообщается, что, когда доблестная гер манская армия вступила в Ростов, на нее с тыла напало вооруженное мирное население. В результате этого предательского нападения немецкие части вынуждены были оставить Ростов».