Разумова И. А. От «эго-документа» к «литературному факту»: об одной книге воспоминаний // История и словесность: журнал филологических и историко-культурных исследований. – 2020. – № 2.

1941 г.: от присоединения Западной Украины к СССР до начала Великой Отечественной. В эти без малого два года, как пишет мемуарист, он «ощу тил Родину». Несмотря на несправедливости очередной социальной пере сортировки людей, в том числе по отношению к его отцу, время описано как счастливое в сравнении с предыдущим. Передается настроение подростка, соответствующее советским книгам и кинокартинам тех лет, в том числе в звуках и красках. «В Кременце открылись школы: украинские, еврей ская, польская, русская (...) А в классе никто никого не упрекал в том, что он не той национальности (...) В небе над городом кувыркались, сверкали в лучах солнца юркие истребители, тупоносые и короткокрылые. Шли ки нофильмы о Максиме, трактористах, Чапаеве... Звучали новые песни — грустные и жизнерадостные. Ходили по Широкой (нет, теперь уже улице Сталина), скрипя портупеями, командиры-танкисты в красивых горчичных френчах» и т. д. (с. 31—33). Ощутимо влияние прозы В. Катаева. Картина и интонация быстро меняются, когда память о школьной жизни натыкает ся на «убийственный» вопрос: «Кем был твой отец до семнадцатого года?» Взгляд перемещается на братскую могилу русских офицеров, которая тогда же «вдруг исчезла, на ее месте оказалась ровная площадка, только травка еще не проросла, как вокруг. Потом появится и травка, та самая — трава забвения» (с. 33—34). Дневник сохраняет относительную автономию в составе книги. Он ретроспективно обработан без вмешательства в аутентичный текст. Един ственная цель купюр — «сделать текст, как сегодня выразились бы, более „читабельным". Этот дневник, даже с сокращениями, — пишет автор, — не развлекательное чтение, тут уж извините. Единственное, чего категори чески не допускаю, это изменения тональности, окраски взглядов автора, даже если они отличаются от взглядов его же, повзрослевшего на шесть де сятков лет» (с. 156). В книге дневниковые записи разбиваются комментариями, дополняю щими и корректирующими информацию. Среди них есть вставные новеллы о людях, обстоятельствах, случаях. Так, в новелле «Радио» с технологиче скими подробностями повествуется о том, как братья Кравченко смастерили радиоприемник и тайно пользовались им, и как случайно зашедший в дом немец чуть не обнаружил Романа за этим занятием (с. 174—179). После з а писи, датированной 3 января 1942 г., в которой упоминаются некие «лейте нанты», следует рассказ «Тот Новый год». В нем описаны дружеские встре чи и взаимоотношения в компании, удивительной для военного времени, но обычной, если иметь в виду времяпрепровождение провинциальной молоде жи. Кроме Романа компания включала двух барышень-сестер, австрийско От «эго-документа» к «литературному факту»: об одной книге воспоминаний 171