Разумова, И. А. Некрополь как социальное пространство: функциональные аспекты // Некрополи Кольского Севера: изучение, сохранение, коммуникация / М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т [и др.]. – Мурманск, 2013.

вечает самосохранительной потребности, исключая случаи, когда субъект желает быть в роли «жертвы» или стремится к самоуничтожению во имя сохранения па мяти о ком-либо (это модель поведения некоторых вдов и особенно матерей, по терявших детей). Трудно отрицать, что кладбище является полифункциональным местом, и таким оно было во все эпохи. Исторически и культурно изменчивы лишь конфи гурации функций, их иерархии. Условными полюсами на семиотической шкале можно считать сугубо утилитарную (утилизация останков) и культовую функции, которые, судя по археологическим данным и историческим реконструкциям, из начально были у кладбищ. В дальнейшем, сохраняя основное предназначение, это пространство использовалось весьма многообразно. Если верить Ф. Арьесу и дру гим медиевистам, «в течение всего Средневековья и до конца XVII в. кладбище соответствовало как идее общественного места, так и другой, сегодня единствен ной, идее некрополя»18. Для определенных категорий лиц оно было убежищем или просто местом жительства (прежде всего, духовенства). Кроме того, на кладбище встречались, гуляли, даже торговали, там проводились религиозные и светские мероприятия (например, отправлялось правосудие), совершались сделки19. Рассу ждая о современных ему американских кладбищах (напомним, что книга была опубликована в 1977 г.), Арьес отмечал, что кладбища, особенно частные и доро гие, стремятся «примирить традиции с современным табу на смерть». Кладбище остается мирным и поэтичным местом, куда приходят живые навестить мертвых и одновременно становится местом жизни: коммерческим центром, местом прове дения торжеств и прочего20. Сопоставление мест погребения и их функций в разных культурах убежда ет в ограниченности эволюционистского подхода к некрополю. В статье с харак терным заглавием «Кладбище Монпарнас в Париже: пространство мертвых или пространство живых?» М.А. Грива пишет: «Современные кладбища служат тому, чтобы растворить смерть в жизни <...>. Они имеют эстетическое назначение, как и «живые» трупы, которые они призваны принимать. Кладбища превратились в пространство жизни, стали использоваться как парки, как недвижимое имущество <...>. Кладбище становится туристическим местом! Что означает эта культурная и социальная трансформация? <...>. Пространство мертвых становится экзотиче ским. Став туристическим аттракционом, культурной достопримечательностью, оно выставляется напоказ как своего рода палеолитический монстр <...>. И это массовое явление, которое, смешивая культурные и развлекательные практики, только подчеркивает процесс трансформации функционирования кладбища»21. Прокомментируем это высказывание. В первую очередь, заметим, что речь в ста тье идет о конкретном некрополе, включенном в конкретный национально культурный контекст. «Пространством жизни» становятся некрополи только оп ределенного типа (или типов). Подчеркнем, что посетителей-«туристов», которые преследуют познавательные и рекреационные цели при посещении некрополя, как минимум, должно мало что связывать с погребенными. «История» и «коммуника тивная память» дистанцируются не только во времени, но и в социальном про странстве. «Экзотичность» - это и есть указание на социальную дистанцию. Разу меется, дистанция может наличествовать и в случае «собственных» предков - де дов и прадедов, лицезрение могил которых еще не означает осознания и пережи