Разумова, И. А. Некрополь как социальное пространство: функциональные аспекты // Некрополи Кольского Севера: изучение, сохранение, коммуникация / М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т [и др.]. – Мурманск, 2013.

Одним из перспективных в изучении некрополя следует считать историко- антропологическое направление. Важнейшим импульсом к его развитию послу жили завоевавшая широкую научную популярность концепция Ф. Арьеса14, в ко торой типологизируется отношение к смерти в истории европейской культуры, а также последовавшая конструктивная критика, в частности, со стороны А.Я. Гу ревича15. Многие утверждения французского антрополога об истории функциони рования кладбищ убедительно подтверждены историческими данными, другие имеют характер гипотез. В частности, материалы и анализ Ф. Арьеса наглядно свидетельствуют о противоречиях между правовыми основаниями деятельности кладбищ и реальными практиками в тот или иной исторический период, о нали чии и характере особых экономических отношений по поводу мест захоронения. Источники различного типа позволяют проследить историческую динамику функций некрополя, пронаблюдать, как воплощаются социально-статусные ие рархии в его пространстве, а также выявить культурные смыслы кладбищ в раз ные эпохи и в соответствии с типом концептуализации смерти. Изучение некрополя в функциональном ракурсе представляет в наши дни первостепенный интерес, в том числе и потому, что необходимость существова ния кладбищ в современном обществе все чаще ставится под сомнение. В когни тивном плане этому немало поспособствовали историко-антропологические по строения Ф. Арьеса, его поклонников и последователей. Напомним, что в типоло гии, предложенной ученым, последняя по времени модель отношения к смерти обозначена как «перевернутая смерть». Она характерна для новейшей ступени цивилизационного развития, прежде всего, европейских стран. Согласно этой, уже фактически общепринятой в науке концепции, современное «общество изгоняет смерть, если только речь не идет о выдающихся деятелях государства <...>. Смерть больше не вносит в жизнь общества паузу, Человек исчезает мгновенно. В городах все отныне происходит так, словно никто больше не умирает»16. Страх смерти, ее медикализация, изгнание, распространение кремации, различных «эк зотических» способов погребения и обращения с прахом умерших и другие явле ния того же ряда отражаются на отношении к кладбищам. «Выбрать крематорий - значит отказаться от культа могил и кладбищ, как он развивается на протяжении XIX в. < ...> Еще радикальнее выглядит позиция тех, кто предпочитает развеять прах умершего. < ...> Неверно, однако, думать, будто отказ от захоронения тела в землю свидетельствует о безразличии и готовности забыть умершего. Решая сжечь тело, родственники отказываются материализовать место и свою связь с покойным, отвергают мысль о медленном разложении тела в земле и вообще пуб личный характер кладбища, но тем самым они утверждают абсолютную личную и приватную природу скорби и памяти об усопшем. На смену культу могилы при ходит культ памяти, поддерживаемый дома <...> ; большая скорбь и привязан ность к усопшему вполне совместимы с пренебрежением к его могиле, остающей ся зачастую местом ненавистным: там истлевает тело дорогого существа»17. Таким образом, культовая и мемориальная функции плохо совместимы. Как представляется, столь же мало совместимы «память» и «скорбь». Скорбь сви детельствует о сильном эмоциональном переживании, а мемориализация является деятельностью по конструированию прошлого, и она в высокой степени созна тельна, отрефлексирована. Следовательно, по логике вещей, эта деятельность от 7