Разин, Е. Ф. Фундамент у подножия Крестовой // Наука и бизнес на Мурмане. – 1999. – № 3 (сент.) – С. 36-41.

39 Е. Ф. Разин ФУНДАМЕНТ У ПОДНОЖИЯ КРЕСТОВОЙ Однако почему-то в имеющейся литературе практически не упоминается более раннее вре­ мя, пусть не конкретизированное, но говорящее о некоем факте. В «Кратком историческом описании монасты­ рей Архангельской епархии» читаем: «Начало просвещению русских лопарей Хрис­ товою верою положено в XIV веке преподобным Лазарем Мурманским, постриженником Кон­ стантинопольской или Новоримской высоко­ горной обители. Он посеял первые семена. Окончательное же распространение ее среди лопарей совершено было преподобным Трифо­ ном Печенгским в сообществе с Феодоритом Кольским, одновременно с ним трудившимся среди усть-кольских лопарей» [17]. Удивляюсь, почему это свидетельство цер­ ковной литературы прошло мимо внимания наших историков, если они даже не упоминают о нем! А оно, на мой взгляд, в какой-то мере обязывает нас по-иному взглянуть на историю Кольского Севера. Значит, освоение русскими наших северных мест произошло значительно раньше, нежели утверждается в исторической литературе. Я, ксожалению, не могу пойти дальше в поисках исторической истины. Уже несколько раз пы­ тался я высказать свои соображения о спор­ ности некоторых утверждений, в частности, что не одни «лопляне» в 1526 году добрались до Москвы — статьи мои так и не увидели света. Поэтому хочу снова остановить внимание любо­ пытствующих на упоминание Лазаря Мур­ манского (именно Мурманского!), который в ЧЕТЫРНАДЦАТОМ веке уже вел проповеди среди лопарей-саамов. Спорным остается и вопрос о времени обра­ зования Кандалакшского монастыря [2, 19]. В частности, И. Ф. Ушаков утверждает, что история его начинается с 1554 года, стой самой царской грамоты, что жаловала монастырю угодья. Ду­ маю, нет. Общежительное бытие началось не по царскому изволению, а по людскому. И не могло по логике быть такое, чтобы в условиях Севера монастырь за двадцать лет мог так расстроиться, что имел церкви, о которых я упоминал. Выходит, что после жалованной грамоты царя в устье реки Нивы у горы Крестовой вырос монастырь с несколькими церквами. И еще мы не сказали, что же входило во владение его. Ведь нужный келии для монахов, и как мы сейчас называем — производственные помещения... Но как бы то ни было, монастырь вырос! Ряд изысканий утверждает, что он мог появиться вместе с освященной в 1526 году церковью Иоанна Крестителя, что на правом берегу реки Нивы. А монастырь обосновался на левом. Появление его весьма беспокоило наших западных соседей, пытавшихся обосновать свое право любыми путями, в том числе и силой оружия. Тут я считаю должным привести сужде­ ние архангельского исследователя старины А. А. Круатова: «Заселение славянами осуществлялось сред­ ствами народной колонизации, без военных столкновений с местным населением. Уже в те первые века закладывались истоки друж­ бы между русскими, карелами, коми и др. наро­ дами» [7 ]. И в первой половине XVI века по свиде­ тельству «Актов Соловецкого монастыря» су­ ществовали поселения наших соотечествен­ ников в Керети, Чупе, Пояконде, Бабьем море, Ковде, Жемчужной и других местах, об этом свидетельствуют сохранившиеся документы хо­ зяйственной деятельности, всякие «данные», закладные и пр. [3 ]. Вот этот оживленный рост усиления влияния России вызывал зависть наших северных со­ седей. Со времен Ивана Грозного сохранились документы о поползновении свеев, так называли наши предки шведских воителей, на все русское, что прочно укреплялось вЛапландии. Аобосно- вались здесь русские напрочно. В «Сообщении Симона ван Салингена о земле Лопии...», до­ шедшем до нас, можно увидеть глазами гол­ ландца очень многое, в том числе и успехи культуры. В частности, в 1568 году, 430 лет назад, он встретил в Кандалакше человека, он, «слывший за русского философа,., написал историю Ка­ релии и Лапландии, а также рискнул изобрести письмена для корельского языка...» [11 ]. Поду­ мать только! Уже была написана «история Коре- лии и Лапландии»! Человек работал над пись­ менностью народа, который не имел таковой! К стыду нашему, в прошлом году мы так и не отметили такое событие из нашей истории, практически не сказали доброго слова о подвиге, свершенном в северной глуши, где уже подня­ лись хорошие ростки культуры. А где же та самая «история Корелии и Лап­ ландии», почему мы узнали об этом лишь из записок голландца Салингена, изъездившего Кольский Север явно не из любви к путешест­ виям, тайно посещавшего и Москву? Вот здесь я и возвращаюсь к теме разорения Канда­ лакшского монастыря, к фундаменту на месте одной из былых церквей, к разгрому волости Кандалакши, монастырских строений. В 1589 году произошла великая трагедия. Вот как повествует об этом Соловецкая летопись: «...на Петрово заговейно в ночи приходили немецкие люди к морю в Кандалашскую волость и на монастырь на Кандалашской. И в монастыре братию и в волости всех людей присекли, а иные в реке тонули, и монастырь и церковь пожгли и животы поимали все, а людей побили 450 человек». Вот тогда-то и могла в огне пожара сгинуть «история Корелии иЛапландии», труды человека, слывшего «за русского философа». Вот как описывалось это же в «Архангельских епархиальных ведомостях»: «Жители Кандалакши, по местному преданию, были избиты шведами. Избиение совершилось весной во время народного гуляния, среди деревни: трупами убитых были наполнены две ямы. В одну были сброшены мужчины, а вдругую женщины...» [6 ]. Упоминание в Соловецкой летописи «на Петрово заговенье» дает возможность точно