Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

Основания для беспокойства были. Да, мы получали советские издания на русском языке, которые печатались там же, во Франции. Наше командование старалось держать нас в ведении того, что происходит на фронте, в миру. Кстати, там, во Франции, я и прочитал сообщение Чрезвычайной комиссии о злодеяниях гитлеровцев в Латвии, в том числе в Саласпилсе. В то же время мы уже, потолкавшись среди американцев, французов, да и вообще среди оказавшегося в гвалте войны интернационала, овладели навыками некоторых языков. Из сообщений иностранной печати знали, что гитлеровцы готовы к перемирию с нашими западными союзниками. И не совершилось ли какое черное дело? Об этом думалось 8 мая, после подписания документов о капитуляции в Реймсе. Слава богу, такого не произошло. 9 мая для нас, кто не мыслил себя без Родины, был подлинный праздник, который и сейчас все мы называем Праздником Победы советского народа в годы Великой Отечественной войны. Праздником, со слезами на глазах. Теперь каждый день проходил в разговорах об отправке. Раздольное пребывание на американских хлебах не могло продолжаться долго. К добру такое безделье привести никак не могло. Вот тогда-то с одним парнишкой из Пскова, Колей Молчановым, двинулись по железной дороге в глубь страны, мир посмотреть, себя показать. Я уже упоминал об этом - в Сан-Брие. В американской форме, так нас приодели союзники, явно не по-уставному, мы вызвали подозрение у французов. Когда высадились в Сан-Брие, на перроне нас встретили ажаны, французские полицейские. Сунули в какую-то конуру, хотя мы и пытались доказать, что русские. Разыскали ажаны нашего соотечественника, живущего в этих краях после гражданской войны. Тот убедился, что мы и в самом деле русские, доказал это полицейским. Определил, откуда мы. Два дюжих ажана в фуражках котелком отвезли нас туда, где располагался наш лагерь. Передали дежурному. Досталось нам от командира батальона. Как мы поняли, не за то, что отправились в вояж по Франции, а за то, что попались ажанам. Таковы были порядки в нашем таборе. Но, однако, повторяю, все помыслы были: домой! И вот он, путь домой. Железнодорожные теплушки, правда, не на пятьдесят человек, как у фрицев. Бегут вагоны через всю Европу. По Франции, куда ни шло. Но вот приближается Германия. Прямо скажу: в сердце кипела злоба. Еще совсем недавно, когда гоняли нас фашисты строем, летели в нас камни разнузданных гитлерюгендцев. Тыкали в нас пальцем взрослые фрицы, отворачивались в ответ на наши просьбы о хлебе. И сейчас, при подъезде к германской границе, так и казалось, что увижу первого немца, отомщу! Столько ненависти родили мучения, через которые прошли. До сих пор снится что-то несуразное, та самая страна, те самые порядки, от которых и ю сне бывает больно. Словами обрисовать ночные кошмары - не полу­ чается: где-то охрана, куда-то бегу, от кого-то прячусь. Тяжелое пробуждение. 77