Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

Погода в Прибалтике, естественно, капризная. Тогдашний январь был слякотным. Однако, пусть слякотный, не морозный, но зима все-таки. Растолковали нам, непонятливым, с помощью разнообразных доводов, что так нужно. И повели мыться. По группам. Голые, в строю, босые шлепали мы по раскисшему снегу в другой конец лагеря, в баню. У входа цирюльник, в тазу пену на всех взбивает, мажет первого помазком всюду, где волосы растут, и начинает соскабливать имеющуюся растительность: сверху донизу. Все, что есть. Бритва, ясно дело, тупая. Вот первый уже и побрит. А те, остальные из группы, а их две, на холоду подпрыгивают для сугрева, руками прикрывают свой срам. Медленно движется очередь, один ведь цирюльник! А нас в первой фуппе двадцать, за нами в затылок дышуг еще такие же двадцать. Первые —те уже под струями воды скачут, а последние еще на холоде, ожидая, когда их очередь придет, тоже скачут, посинели, окоченели совсем. Вот первых уже поторапливают банщики: сколько можно мыться! А последние только-только попали в мыльный зал. Зато помылись! Каждому выдали по дамской рубашке с узенькими бретельками, как никак свежее белье после бани всегда полагается. Снова в строй. Босые, однако в куцых, чуть пониже пупа, рубашках женских. И ведут нас в другой блок, такой же просторный, опять безо всего. Только на полу тюфячки, что-то вроде диванных подушек. А может, и нет. Пока неделю пребывали в таком "ангельском" виде, расковыряли уголки тюфячков-подушек, а там листы книг —то-то жесткими были. Не велики мы были специалистами в филологии, да и в иностранных языках не доки, однако разобрались: ветхий завет, по-еврейски. О боге Саваофе, о Иегове, Ягве, о древнееврейских пророках. Через неделю повторная банная процедура. Правда, теперь-то мы уже знали, что и как. Опять босыми, строем. Голышом, теперь уже без дамских рубашек. В свой, тот самый, первый блок-барак, где оставалась наша одежда. Где оставалась... Верхних носильных вещей, полушубков, у кого были, пальто, зипунов, сапог и валенок не осталось, посчитали охранники ненужными. С той поры обмундировали по-лагерному. Получили мы серые штаны из какой-то мягкой ткани, такие же халаты, береты. А кто без обуви совсем остался, тому обутки на деревянной подошве. Одежду нашу украсили пришитые нами же белые венкили. Не помогло ни окуривание наших скудных пожитков, ни банные процедуры. Вши продолжали есть, грызть. Но зато, как вещал нам улыбающийся лагерный чин, извещавший о предстоящем рождестве, были мы действительно в день рождества чистенькими. Да, такими чистенькими... А банная процедура послужила началом хворостей наших, простуд и в конечном счете первых смертей в бараке. 50