Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

Вот, скажем, ставят тебя в угол и велят держать в зубах алюминиевую миску. Стоять надо по стойке смирно, руки по швам. Качаться нельзя, могут увеличить время наказания. Вот так, просто поступают. Без уже известной нам резиновой дубинки, через которую прошел каждый, и стар, и млад. Всего навсего - алюминиевая миска в зубах. Попробуйте это "детское наказание", узнаете, что это такое. Иной раз вместо миски в зубах метла в руках. И только. В вытянутых руках обычная метла, которой улицы заметают. Также по стойке смирно. Определенное время. Ну, что тут такого? Не бьют ведь. А еще была у входа обыкновенная табуретка. Она не для сидения, такой "роскоши" в бараке не имелось. А для наказания, оказывается. Провинился, вернее, нашли твою вину, становись на нее, на цыпочки. Руки вперед! Вот так на кукорках стой, скажем, пять минут. Скажете: подумаешь, пять минут! Может, покажется читающему эти строки, такой пустяк! Попробуйте, испытайте себя. А мы были тогда обессилившими, обовшивившими. Прикиньте, на сколько вас хватит. Нас не хватало на пять минут, падали. Заставляли подниматься, и снова на табуретку: нужно отстоять те самые пять минут, что назначены. И как венец всему - хир леген! Это то самое наказание, о котором я уже упоминал. Хир леген - в переводе на русский "здесь лежать". Раздается команда: бегом, ложись, вставай, беги вокруг барака. Столько, сколько кругов определено, и беги, ложись, вставай. Грязь ли, лужа. Охраннику, ответственному за выполнение этого наказания, даже нравится - весело! Нет, нас не били, "гуманность" проявляли, что ли. Не могу сказать, почему. Но вот одно до сих пор держится в памяти. Еще когда были в Моглино, среди заключенных шли разговоры, что вот, мол, в Латвии лагерь, что надо: чисто, спокойно. Да, спокойно. Днем, бывало, стоишь у окна, смотришь, что делается на улице. Присесть ведь не на что, только на полу, а как? Лежать нельзя. Значит, стоишь у окна, а мимо такие же заключенные, как и ты, дроги тянут, на колесах. Брезентом сверху прикрыто. Из-под брезента босые ноги торчат, покойников, выходит, везут. И в мыслях, поверьте, бегало: "На свободу везут”. Это как бы покойным завидовали: отмучались те. А сколько нам предстоит здесь пробыть? Никто ответа дать не мог, мы сами не могли срок определить. Значит, привезли нас в Саласпилс 30 декабря 1943 года, в канун Нового года. По доходившим до нас слухам, по обрывкам газет, которые, случалось, попадали нам, мы знали, что конец близок, гонят фашистов. Однако как нам быть? И кто мы? Были в бараке люди самых различных возрастных групп. Разделили нас по двадцать человек, было нас немногим более 260 человек. В двух группах дети, от десяти до четырнадцати лет. Самые разные - партизанские дети из-под Гдова, псковские ребятишки, пойманные фашистами в недозволенное для хождение время и в запретных для цивильных местах. Отобранные от семей. Ещё одна группа - инвалиды и глубокие старики. Помню, был один, молодой ещё, по фамилии вроде Павлов, с протезом руки. Кто он - не знаю, откуда - тоже. Однако 47