Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

стискивает. Пошевелиться бы, подняться надо, да охранник в шею прикладом сует. "Больно!" - кричу. А фрицы гогочут. Это сейчас я знаю, что путь был неблизким, лежал к Пскову, через Пушкинские Горы. А я и не знал, что был тогда совсем рядом с могилой Александра Сергеевича Пушкина. Муки мои продолжались долго. Привезли нас в Моглино. Я уже упоминал о нем - ребятишки из Моглинской школы слали мне письма, хотели узнать, что и как там было. Говорят, в Моглино была раньше пограничная застава, до вхождения Эстонии в Советский Союз. Это сейчас граница отошла от Пскова, снова стали русскими исконно наши земли с Изоборском, с Печорским монастырем. А до 1940 года здесь была граница с буржуазной Эстонией. Все это помнится. В двухэтажном здании размещалась комендатура концлагеря. В былых конюшнях, стоявших одна за другой, размещали заключенных. Вокруг - колючая проволока. Поперек лагеря - тоже, разделяет мужскую и женскую половины. Вженской части лагеря - кухня. Два раза в день распахивались ворота, соединяющие концлагерь, женщин в этой поре загоняли в барак, мужской части арестованных выдавали баланду. Так вот, какими были бараки. Вернее, мужской барак, в женском бараке-конюшне не знаю, как было. А в нашем - посередине проход, слева и справа нары сплошные в три ряда. В тамбуре былой конюшни с одной стороны ряд параш, с другой - отгороженный отсек для "превилегированных" хефтлингов, которые в нашу бытность в Моглино здорово подвели коменданта - в одну из ночей через подкоп несколько смогли убежать... В ответ на просьбы моглинских школьников я как-то сделал схематический чертеж расположения лагеря, и когда мне довелось потом быть в этой школе, то видел его. Читал письма бывших узников концлагеря... Когда нас привезли, и мы вывалились из автомашины, я не мог стоять, так сдавило ноги, такая страшная была боль. Не знал я тогда, что эта боль, физическая, ничто по сравнению с теми муками, которые были впереди. Здесь нас снова разлучили с матерью. И надолго. Лишь время от времени доводилось видеть ее издалека, да иногда получать от нее небольшие посылки. Сбережет от своей скудной пайки да передаст нам. Сама неимоверные трудности переносила, но все заботы были о нас, ее детях. Мать есть мать. Женщины. О них я расскажу немного. Разбирая архив покойной матери, я нашел несколько писем Марии Васильевны Ефремовой, женщины, её я практически не знаю, которая несколько месяцев была в заключении вместе с мамой. Письма относятся к 1946 году, приведу оттуда лишь небольшие фрагменты: "Если вы не забыли Моглино и Саласпилс, то не забыли и меня. Мне Таня Федоренкова сообщила ваш адрес". "На родине моя деревня сожжена вместе с населением за связь с партизанами, погибло около 600 человек". 27