Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

Последним куском хлеба делились с нами эти люди. На их постели мы спали, ожидая пропуска на Север, от отца. И опять их стойкость, уверенность давали силы, вселяли бодрость. Я должен обо всем этом сказать вот почему. Не сотрется в памяти людей пережитое, то страшное, что принесла нам война. Победа над врагом ковалась всюду. Вносили свой вклад и люди, не сделавшие ни одного выстрела по врагу, не убившие ни одного врага. В том числе и люди, о которых я здесь сказал. Вот они. Шестидесятилетний Потап Федоров, его жена Евдокия, их сын Дементий, сгинувший в Саласпилсском лагере смерти, двенадцатилетняя дочь Марфа, выполнявшая задания старших в Судареве. Парасковья Братолюбова, ее дети Евлампий, Агрипина, Дарья, Александра. Когда началась война, старшему у Парасковьи было тринадцать, младшей шел пятый год. Солдатка Евдокия Яковлева, что стало с ней, не знаю. А семьи Федоровых, большинства Братолюбовых обосновались в поселке Красный Луч, это я узнал из писем, перебирая архив, оставшийся после кончины моей матери, "мурманской учительши", как ее звали в ту военную пору. Потом я писал письма туда, правда, не так уж часто. Переписываясь, вспоминали и те первые военные годы, обмениваясь мнениями о послевоенном времени. Сейчас, правда, письма стали совсем редкими, рвутся связи - не по нашей вине. И та деревенька Сударево, где свела нас военная судьба, помнится. Хотя этой деревеньки сейчас и нет. Не возродилась после войны. * * * О САЛАСПИЛСЕ Я ЕЩЕ РАССКАЖУ. А пока о Новоржеве, о Моглино. Они привели нас туда, где остались лежать навечно около ста тысяч человек. Сколько погибли в Новоржеве - не знаю. Да и вряд ли кто может сказать, не было такого статистика, который бы все учел, все подсчитал и разложил по разным графам. Я помню там одного погибшего. А о Новоржеве в народе пели такие частушки: Новоржев - город красивый, Посидишь там, будешь сивый Или ещё: Новоржевская тюрьма, золотые лесенки, Мы с товарищем сидели, распевали песенки... Что касается песенок, не помню такого. Ну, а чтобы стать сивым, то есть седым, то для этого мне доказательств не надо. Именно там, а началось в Бежаницкой тюрьме, стала менять цвет моя шевелюра. Говорили, что тюрьма в Новоржеве была построена еще во времена Екатерины Второй. Ну, по всем статьям - тюрьма. Каменная, огороженная капитальной стеной. Пол в камерах зацементированный. 25