Разин, Е. Ф. И не только о Саласпилсе : документальное повествование / Ефим Разин. – Апатиты : Апатит-Медиа, 2004. – 129 с. : ил. – (Наша память : к годовщине Великой победы в борьбе с фашизмом).

определились - на север. Первая за Локней станция Сущево. А это значит, что если бежать, то надо спешить. Надо бежать! Ох, память, горькая память! Многое ты хранишь, о многом заставляешь думать. Чем силен русский человек? Коллективизмом. Сейчас во всю ругают, корят ту самую коллективную жизнь, воспевают индивидуализм, учат, что предприимчивый человек способен сам добиться успеха. Но не может нормальный россиянин без плеча соседа, не представляет себя в одиночестве. Говорят ведь в народе издавна: "На миру и смерть красна". Собравшиеся в вагоне определились сразу: бежать! Было в вагоне два брата, называли их почему-то Заяц. И тот Заяц, и другой. Ну, явные заводилы. Кажется, они из деревни Спас, где находилась немецкая комендатура. Чтобы бежать всем из вагона, всем вместе, один из братьев вылез на ходу поезда в окно теплушки, пытаясь добраться до двери, чтобы открыть ее, откинув крюк, закрывающий эту самую дверь. Не вышло! Он сам вполне смог бы спрыгнуть под откос, да потом лесом, через болота близко было до дома, уйти в партизаны, которые в эту пору снова проявили активность. Но не ушел. Замерзший, он снова поднялся к окну, втиснулся в теплушку. Полез его брат. Поезд шел тихо, железнодорожное полотно не один раз было взорвано, и немцы не стремились к быстрой езде. И все бы хорошо, удачно прошла вторая попытка, но поезд сбавил ход - Сущево! Состав остановился. А крюк, крепящий дверь теплушки, был уже откинут. Смельчак, откатив дверь, втиснулся в вагон и прикрыл её. Вдоль вагонов пошла охрана. Слышим: у нашего вагона залопотали, дверь приоткрылась, потом с лязгом задвинулась. Её запутали проволокой. Общий побег, сейчас надо сказать, что безрассудный - ведь человек сорок было в вагоне, а состав охранялся. Двое или трое сразу же за Сущево все-таки протиснулись в окно теплушки. Были побеги и из других вагонов, но всем - не получилось. Ведь в вагонах, в том числе и в нашем, были и пожилые, и женщины. Матери нашей, к примеру, было уже сорок лет. Кружным путем, через Дно на Псков, через Латвию вывезли нас на Себеж, там - на Идрицу, в Опочку. Тогда еще действовал участок дороги, ведущий и на этот старинный русский городок. Оттуда перевезли в какую-то деревню бывшего Кудеверского района. Видимо, копать окопы так называемой оборонительной линии фашистских войск под названием "Пантера". Там, где нас высадили, в охране было немало поляков из "Тодта". Они не очень-то усердствовали, и мы ринулись в бега. Не удалось уйти из вагонов, удалось здесь! Места были совсем незнакомые. Имели единственный ориентир - на восток. Сговорившись, по одному отошли в ближайшие кусты. Мы - это наша мать Евдокия Степанова, брат Павел, я, Евлампий Братолюбов, Дема Федоров. Решили держаться вместе, курс - к железной дороге, потом в леса у Сударева. Бежали тогда многие. Пользуясь нетребовательностью охраны, по одному, по двое, а мы - впятером текли к ближайшему лесу. 20