Пожидаева, О. В. Античный эпос в творчестве Л. Н. Толстого : (к 100-летию со дня смерти писателя) / О. В. Пожидаева // VIII Масловские чтения / Мурм. гос. пед. ун-т, Мурм. орг. Союза писателей России, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка [и др.]. - Мурманск, 2010. - Ч. 1.

О.В. Пожидаева АНТИЧНЫЙ ЭПОС В ТВОРЧЕСТВЕ Л.Н. ТОЛСТОГО (К 100-летию со дня смерти писателя)1 Л.Н. Толстой - один из немногих, для кого эпичность является не толь ко родовой разновидностью литературы, но и тем мироощущением, кото рое и в искусстве, и в жизни может приблизить к истинной гармонии. Эго центризм литературы декаданса побудил писателя в работе 1897-1898 гг. «Что такое искусство?» заметить: «Ход, по которому шло искусство, подо бен накладыванию на круг большого диаметра кругов все меньшего и меньшего диаметра: так что образуется конус, вершина которого уже пере стаёт быть кругом. Это самое и сделалось с искусством нашего времени» [8, с. 207]. Потребность органичного единения «я» человека, художника с «роевой жизнью», с так называемым «кругом большого диаметра» и есть потребность воскрешения эпического мироощущения. Возможно, поэтому античный эпос стал для Толстого образцом в момент создания главных произведений его жизни. В одном из своих писем Л.Н. Толстой составляет список книг, имев ших на него наибольшее влияние в различные периоды жизни, определяя меру впечатления словами «огромное, очень большое, большое». «Илиада» и «Одиссея» Гомера названы дважды как значимые для писателя произве дения: в возрасте от 20 до 35 лет («читанные по-русски»), в возрасте от 35 до 50 лет («по-гречески»). Причем помета о впечатлении «очень боль шое» появляется рядом с эпосом Гомера после знакомства Толстого с па мятником на греческом языке [7, т. 19, с. 229]. В августе 1857 года Толстой делает несколько дневниковых записей касательно своих впечатлений от «Илиады»: «Читал “Илиаду”. Вот оно! Чудо!.. “Илиада” заставляет меня совсем передумывать “Беглеца”», «Читал восхитительную “Илиаду”. Гефест и его работы», «Дочел невообразимо прелестный конец “Илиады”. <...> Читал Евангелие, чего давно не делал. После “Илиады”. Как мог Гомер не знать, что добро - любовь!» [7, т. 21, с. 190]. Что же так восхищало Толстого в древнегреческом эпосе? Отчего гомеровский текст заставлял переосмыслять собственные произведения, в частности «Казаков» (в черновой редакции повесть носила название «Бег лец»)? Отчасти на эти вопросы отвечает сам писатель в критическом очер ке «О Шекспире и о его драме». Гомер, по мнению Толстого, «верит в то, о чем говорит», «чувство меры никогда не оставляет его». «От этого-то и происходит то, что, не говоря уже об удивительно ясных, живых и пре красных характерах Ахиллеса, Гектора, Приама, Одиссея и вечно уми 1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно- исследовательского проекта «Литература и культура Кольского и Европейского Севера второй половины XX - начала XXI века», проект № 09-01-00001а. 83