Пожидаева О. В. Своеобразие субъектно-объектной организации произведений Т. Кибирова и В. Пелевина (к вопросу о традициях в литературе современного постмодернизма) / О. В. Пожидаева // Классика и современность: актуальность, традиции, новаторство / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск, 2004. - Т. 1.

Будешь ты чиновник с виду Богатырь ты будешь с виду И подлец душой, И казак душой. Провожать тебя я выйду - Провожать тебя я выйду — И махну рукой! Ты махнешь рукой. В день привыкнешь ты картинно Сколько горьких слез украдкой Спину гнуть свою... Я в ту ночь пролью!.. Спи, пострел, пока невинный! Спи, мой ангел, тихо, сладко, Баюшки-баю [6, с. 21]. Баюшки-баю [5, с. 145]. А вот строки Т. Кибирова, вступающего в диалог с А.С. Пушкиным: Т. Кирибов «Пироскаф» А.С. Пушкин «Если жизнь тебя обманет» Если жизнь тебя обманет Если жизнь тебя обманет, (а она тебя обманет Не печалься, не сердись! с неизбежностью, дружок! В день уныния смирись: предварительно замнит, День веселья, верь, настанет, а потом вдруг перестанет), Сердце в будущем живет; болевой смакуя шок... Настоящее уныло: Закипевшими мозгами Все мгновенно, все пройдет; Суд поспешный не чини! Что пройдет, то будет мило [8, с. 352]. Сам, гляди, не обмани [1, с. 74]. В какой-то степени прав С. Гандлевский, утверждая, что «для Кибирова литература - не заповед ник прекрасного, а полигон для сведения счётов с обществом, искусством, судьбою» [10, с. 358]. И всё же постмодернизм этого поэта не «эстетическая усталость». Кибиров уверен, что литература перестанет быть равной себе, если утратит «скрытую дикарскую страстность» [2, с. 221], его лирическому герою свой-ственно сильное проявление эмоций, откровенно оценочное, серьёзное, страстное отношение к ми ру, литературе. Отсюда самоирония и тоска по высшим нравственным ценностям, более чем традицион ным: Была такая песенка Во времена Хрущёва, Как бы антисоветская, Ироничная как бы (...): «Не ходите, дети, в школу! Пейте, дети, кока-колу! Заводите радиолу! И танцуйте Рок-н-ролл!» О, как мы мечтали об этом! О, как мы мечтали... И судя по всему воспоследовавшему - Только об этом. Странно и страшно, Но надо признать [1, с. 71]. Сам Кибиров считает, что «постмодернизм очень невразумительное понятие, и каждый, кто его употребляет, вкладывает в него что-то своё» [2, с. 220]. Ведь желание преодолеть устойчивые, начинаю щие тяготить формы и формулы искусства возникло ещё во времена Гомера, а философия юродства хо рошо известна древнерусской литературе. Если стихи Кибирова напоминают о традициях реалистической литературы, то последний роман Пелевина «ДПП (пп)» заставляет вернуться в том числе к азбучным истинам классицизма. Автор знако мит читателя со Стёпой Михайловым, современником, банкиром и философом одновременно, который подчинил свою жизнь магии чисел 43 и 34. Герои названного романа, как и персонажи остальных произ ведений этого писателя, живут в пространстве мифов и иллюзий, в создании которых немалую роль иг рают средства массовой информации. Причём персонажи не только не пытаются уйти от мира фантомов, но и наполняют его новыми фантазиями: одни выверяют свою судьбу цифрологией, другие желают ви деть в окружающих покемонов и готовы отказаться от общения с человеком только потому, что тот не является образцовым Пикачу. Желание Пелевина в очередной раз «выстрелить в зеркальный шар этого фальшивого мира из авторучки» [7, с. 396], делает автора дидактичным. Его герои часто утрачивают реа листическую многоплановость, наделяются говорящими именами. Так, рекламный хищник, создатель слоганов носит знаковое имя Малюты, которое заставляет вспомнить Скуратова, думного дворянина Ивана IV, главу опричного террора, прославившегося своей жестокостью. Читатель знакомится также с двойником главного героя - финансистом и сторонником нетрадиционных половых отношений Сракан- 49