Попов, Г. П. Мурман : очерки истории края ХIХ - нач. ХХ в. / Г. П. Попов, Р. А. Давыдов ; Рос. акад. наук, Урал. отд-ние, Ин-т экол. проблем Севера. - Екатеринбург : Институт экологических проблем Севера, 1999.

Мурман в промысловый период. Им возражали, что “на Севере ра бочему немыслимо жить без вина”, рекомендуя лишь ограничить и регламентировать его продажу путем устройства “общественных кабаков” или же путем разрешения ввоза алкоголя в качестве про визии. Передача прав торговли спиртным исключительно судохозя- евам представлялась выходом из положения, поскольку считалось, что “ни один хозяин не будет спаивать своих покручников” [54]. Правительство выбрало один из компромиссных вариантов, но, как показала практика, далеко не самый удачный. Согласно Высо чайше утвержденному 6 января 1886 г. мнению Государственного Совета, привоз иностранных крепких напитков на Мурман воспре щался; на приходящих к Мурманскому берегу судах не возбраня лось “иметь спиртные напитки для продовольствия экипажей, в ко личестве, по морским правилам в числе шкиперской провизии доз воленном”. Соответствующие правила были утверждены Минис терством финансов по согласованию с Министерством внутренних дел [55]. После этого интенсивность торговли норвежским ромом заметно снизилась, но размеры пьянства не уменьшились. РУССКАЯ ВОДКА Десять лет спустя “Архангельские губернские ведомости” писа ли, что “воспрещение ввоза на Мурманский берег спиртных напит ков и торговли ими, в сущности, мало изменило дело к лучшему” [56]. Ограничительные меры правительства породили еще один вид нелегального промысла — тайную продажу водки, называемой ина че “простак” [57], которую теперь привозили из Архангельска по заказам колонистов и фактористов под видом судовой провизии. Кроме того, среди местных колонистов и мелких судовладельцев возникла порочная практика выписывать совершенно легально от 1 до 10 ведер водки “для собственного употребления”, которая до ставлялась “потребителям” судами Архангельско-Мурманского срочного пароходства [58]. Если же количество заказываемой водки было столь велико, что оправдать его нуждами “собственного употребления” было не возможно, то ее ввозили на Мурман, маскируя под обыкновенный товар, упаковывая боченки в ящики и “бочки-трещанки” [59]. Угроза разоблачения и последующего наказания не являлась се рьезным фактором, сдерживающим незаконную винную торговлю. Тайная виноторговля для некоторых фактористов, колонистов, да же священников (!) “сделалась профессиональной”. Налагаемые на них штрафы и взыскания с лихвой компенсировались увеличением стоимости товара на 100—150 %: бутылка водки, цена которой в 70