Полубота, А. В. Промысел // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2015. - [Вып. 15].

«Промысел» возле которого мы ловим (там место проверенное, рыбное), до избушки примерно два километра по ломкой проторен ной днём лыжне. Накопившаяся за день усталость даёт о себе знать. Лыжи всё неохотней скользят по насту, не слушаясь натруженных, словно ватных ног. Нет-нет, да проскользнёт малодушная мысль: «И зачем это всё надо? Копил бы, как все «нормальные люди» деньги на отпускной курорт...». Однако я знаю, что усталость прой дёт, забудется, а останется другое, неизмеримо более важ ное, что не получишь ни за какие деньги на курортах и в санаториях. Наст под лыжами оседает, не выдержав моей тяжести. Не удержавшись на ногах, падаю в снег и лежу так несколь ко минут один на один с сиреневой глубиной неба, с отстра нённым сиянием зыбко-голубых звёзд. И на какое-то мгно вение чувствую себя такой же звездой, посылающей в ледя ной сумрак позывные своей одинокой души. * * * — Вот это да, мороз жмёт, столбик в градуснике совсем исчез, — улыбается Михаил Александрович. — За сорок но чью было. А ты — знай себе дрыхнешь. Да, как пришли с озера, недопив горячего, крепкого до вязкости чаю, я, что называется, «отрубился» на нарах, едва успев натянуть на себя какой-то старый ватник. Правда, среди ночи сквозь сон дошли до сознания слова моего товарища, что печка совсем остыла. Я даже сделал было поползновение, чтобы встать и заново растопить её. Но оста новленный властным: «Лежи », снова провалился в цепкую темноту сна. А Михаил Александрович, значит, всю ночь поднимался к печке, подбрасывал дрова, поддерживая тепло. А меня ни разу не обременил этой работой. В его отношении ко мне порой проскальзывает затаённая тоска несбывшегося от цовства. — Ничего, будешь там в своей Москве рассказывать, как в настоящие заполярные морозы в тайге ночевал, - говорит он, разливая по железным кружкам кипяток из закопчённо го котелка. 187