Пеляк, В. Н. Демократия и эгократия. Кн. 3 / Владимир Пеляк. – Мурманск : [б. и., 2019]. – 184, [2] с. : ил.

нож, облил машину бензином из канистры, взятой в багажнике, и под­ жёг. Прихватил с собой только аптечку и в лесу перебинтовал себя. За­ тем пошёл пешком через лес до ближайшей автострады. Так изложил Леониду Ивановичу то, что произошло, Виталий, пе­ ред тем как отправить его за доктором в Приморск. Так теперь Леонид Иванович изложил то, что услышал от Виталия, Михаилу Никитичу. А после изложения ещё раз напомнил, что Виталий настоятельно просил не упоминать имя Маши, убеждал, что без неё прекрасно разберутся во всём в прокуратуре. А Машу он, якобы, вызвал по телефону в При­ морск, где они должны встретиться. Но закончил свой рассказ Леонид Иванович растерянно. Он заклю­ чил, что Виталий наверняка рассчитывал, что разбирательство в слу­ чившемся будет проходить с его участием, он вряд ли думал о смерти. И вот его не стало, как теперь быть? Его нет, но просьба то была. Была и осталась. Как теперь поступить? Да, и Маша сейчас без сознания, можно ли игнорировать просьбу Виталия? «Я теряюсь», - признался Леонид Иванович. Михаил Никитич не знал, что ответить, не по его уму были эти страсти. Так и сказал: не знаю, не сталкивался с подобными проблема­ ми, поступайте, как посчитаете нужным. Полагал, что таким образом останется в стороне, проблема его не затронет, но увидев разочарова­ ние в глазах Леонида Ивановича, понял, что поступил неправильно. Не по-человечески повёл себя, проявил трусость, а может даже подлость, переложил всю ответственность на хозяина дачи. А ведь эти ребята хо­ зяину никто, а мне Виталий близкий и родной человек, сын моего дру­ га, подло, подло уходить от ответственности. Примерно так мысленно третировал себя Михаил Никитич и, чтобы сгладить неблаговидность своего поступка, сказал: - СМашей ничего страшного, шок. Сильный эмоциональный шок. Я могу привести её в чувство. - Пожалуйста, - ответил Леонид Иванович, - почему же не приве­ сти. Михаил Никитич покопался в своей походной сумке и вскоре стал потрясать перед носом Маши комочком ваты. Заодно стал звать: «Маша! Машенька!» - и слегка пошлёпал её по щекам. Удивительно, Маша от­ крыла глаза, но взгляд был какой-то неестественный, неживой. - Где я? - простонала, а затем оживилась. - Где-где Виталий? - Дома, дома, всё в порядке, - ответил Михаил Никитич. Маша повела глазами и, вдруг затряслась, закричала: 52