Пеляк, В. Н. Демократия и эгократия. Кн. 3 / Владимир Пеляк. – Мурманск : [б. и., 2019]. – 184, [2] с. : ил.

Машенька и пошла по тротуару, разглядывая довольно непригляд­ ную, запущенную улицу. Собственно и разглядывать было нечего, за рестораном справа пошли какие-то сараи да склады, а слева вообще был пустырь. Машенька механически обозрела это пустое простран­ ство и ничего привлекательного не увидела, редкие только прохожие шли наискосок от того же метро, спрямляя путь. «Если б знала, могла б тоже пройти напрямик», - подумала. И вдруг, в той стороне среди прохожих мелькнуло что-то явно знако­ мое. Виталий? Нет, не может быть, слишком невероятное совпадение. Какой это Виталий, шагает, качается, виляет будто пьяный, Виталий так не ходит. Да, нет же, - Виталий! Только, похоже, пьяный?... Быстро перешла на другую сторону, на край пустыря, и убедилась, что это действительно Виталий. Напрямую по кочкам, по строительно­ му мусору побежала к нему и, подбегая, позвала: «Виталий!..» Тут я должен оговориться, что соблюдаю предельную точность в изложении услышанного, всё как запомнил и записал сразу после рас­ сказа Машеньки. Эпизод этот ключевой, исходный, отсюда берут на­ чало драматические и трагические последствия дальнейших событий. Изменить что-либо или добавить нельзя, нарушится подлинность их и станет непонятной логика всего, что произошло. Единственная воль­ ность, которую себе позволил, это употребление прямой речи. Она, раз­ умеется, приблизительна, но без неё, на мой взгляд, немыслимо худо­ жественное произведение. Особенно, если произведение основывается на фактическом материале. «Услышав мой радостный оклик, - рассказывала Машенька, - Ви­ талий остановился и повернулся в мою сторону. Я подумала, что он обрадуется, бросится навстречу, а он стоял как вкопанный. Более того, отвернулся и руками стал протирать лицо и глаза, будто не узнал меня, не поверил зрению. Но нет, оказывается, узнал, поскольку, не поворачи­ вая головы, остановил меня вопросом: «Как ты здесь оказалась?» Я опешила, растерялась, не могла сообразить, что ответить. К сча­ стью он повернул голову и взглянул на меня, и я поняла, что он толь­ ко что плакал... Плакал! Виталий, железный, примерный мой Виталий плакал! Плакал и не хотел, чтоб я таким его видела, вытирал глаза... Я бросилась ему на шею и уж не помню, что там говорила или кри­ чала, знаю лишь, что говорила о трагедии отца, сочувствовала, хотела успокоить. А заодно предупредить и убедить его, что он тоже в опасно­ 21