Пеляк В.Н. Демократия и эгократия. Кн. 2 / Владимир Пеляк. – Мурманск : [б.и.], [2014]. – 142,[1] с.

- я тогда слушал Вас и восхищался Вашим умением овладевать мыслями присутствующих, и направлять их в нужную сторону. При­ знаюсь, я не верил Вам, мне казалось, что Вы говорите так потому, что Вам положено так говорить. Даже, когда Вы говорили, что какой пре­ красной была бы наша жизнь, если б нам не мешали, не разоряли нас, если б живы были и работали на страну, на самих себя, на пользу на­ рода те двадцать два миллиона молодых, самого работоспособного возраста энергичных граждан, которых мы потеряли в войне, я не ве­ рил Вам. Вы говорили, а я мысленно прокручивал в уме контрдоводы, мол, Германия тоже потеряла немало людей и понесла разорения, но жизнь немцев не сравнить с нашей. Вот так я, подлец, думал в те годы. Я и потом, сподличал, не сказал Вам о сомнениях своих в сделке с тем сто раз проклятым аргентинским сахаром, хоть сомнения такие уже тогда у меня были. Думал про себя, ничего, пусть рискует, раскоше­ лится. Прогорит, - пойдёт ему на пользу, заниматься предпринима­ тельством - не лекции читать о преимуствах социализма. Не понимал тогда, что я не Вас, я себя наказываю своим двуличием. Слушал я Николая Ивановича и не верилось - неужели такое с ним могло быть, ведь в поведении был замечательный человек? А, оказы­ вается, нет, страдал человек, страдал и мучился своими страданиями. Жалко было его и, вместе с тем, какой-то холод расползался у меня внутри. Видимо Молоков почувствовал этот холод, потому что стал извиняться. - Простите меня,- прошептал он,- простите и поверьте, что нет у меня теперь более близкого человека, чем Вы. Каюсь перед Вами, пе­ ред собой и перед богом. Теперь я верю Вам больше, чем самому себе, верю, потому что Вы не изменили ни себе, ни партии, ни убеждениям. Переносить этот поток излияний стало невмоготу, я попросил у официантки счёт, но Николай Иванович заплатить мне не дал, пере­ хватил официантку и рассчитался с ней. Я поторопился на улицу, на воздух. Домой, после столь неожиданного разговора, большую часть пути шли молча совершенно протрезвевшие. На душе было тягостно, удру­ чало состояние Николая Ивановича. Я первый раз столкнулся с таким житейским практицизмом, когда главную проблему человека состав­ ляет забота о завершении своего земного бытия, и он предусматривает все детали, связанные с этим. До сих пор такими вопросами мне не приходилось заниматься, я даже в мыслях не допускал беспокойства по этой проблеме. Сознание, вместе с тем, подсказывало, что Молоков 49