Пеляк В.Н. Демократия и эгократия. Кн. 2 / Владимир Пеляк. – Мурманск : [б.и.], [2014]. – 142,[1] с.

мо горд, когда меня направили на подмену матросом в трюм прини­ мать и складировать ящики с замороженной продукцией, вместо не справлявшегося с этой обязанностью матроса со стажем. На судне мне нравилось всё, начиная от морской терминологии, когда каждое слово звучало как особая поэзия: комингс, фальшборт, бак, полубак, талреп, форштевень, шпиль, брашпиль, компас, с ударе­ нием на а, - всё это перемежалось с шумом ветра, перекатывающихся и плещущихся о борт волн, ложилось на душу беспричинной радостью и приятнейшей музыкой. И, вдруг, будто ударом головоруба, отсе­ кающего голову трески, оглушило моряков сообщение, что ночью вы­ бросился за борт начальник радиостанции. Большая плавбаза, команда за двести человек в ограниченном про­ странстве, - естественно пошли самые разные слухи: жена улетела на юг с любовником, квартирой обошли в очереди, достали неурядицы, мол, ни семьи, ни денег, - об этом несколько суток судачили на пяти углах в перерывах между вахтами, и это так не увязывалось с романти­ кой. Хотя нет, говорили и о романтической записке, якобы оставленной начальником радиостанции в каюте: «Прощайте! Позвало море». За­ писку тоже обсуждали и так, и этак, говорили, что длительные хожде­ ния в моря лишают рассудка, или, что такое бывает со свихнутыми романтиками. И одно, и другое одинаково впечатляло, зарубка оста­ лась на всю жизнь. Поэтому я, став первым помощником капитана, и был так внимателен при общении с моряками, переживал за их и свою судьбу. А вот к капитану Молокову подобный подход не срабатывал, точ­ нее, получалось иначе, к нему я ведь тоже присматривался и оценивал настроение, но выходило всегда, что не я его отвлекаю, а он меня. За­ цепит какой-нибудь проблемой и ждёт моей реакции. Я выкладываюсь, стараюсь быть логичным, убедительным, а у него, оказывается, дав- ным-давно имеется чёткое мнение по затронутому вопросу, обращение ко мне чистая формальность. Он будто постоянно определял мой кру­ гозор и глубину познаний. Со временем я раскусил его методу, а когда раскусил, то отвечать стал так, чтобы в ответах оставалась какая- нибудь закавыка, и тогда приходилось раскрываться ему самому, под­ креплять и обосновывать свои взгляды. В общем, с ним всегда было интересно общаться. Но не это обстоятельство мешало мне уснуть на диване у Виталия Новосельского. Так уж устроена нервная система человека: если кто- нибудь вспомнится, то видится он всем содержанием, во всём много­ 4