Патраков, А. И. Поморье / А. И. Патраков. – Кандалакша : НИВА-пресс, 2005. – 246 с.

сложенные доски. Мы аж ахнули. - Гут, - произнес штурман и быстро, стрелой по трапу, поднялся на палубу. Надев рукавицы, Ольга скомандовала: -Начнем, девки! И началась наша работа. Аккуратно, по-женски мы брали доски и укладывали их одна к одной. Вот уже в пакете нет досок, и тотчас же второй пакет, поднятый стрелой с причала, шлепнулся на доски, вместо первого. В трюм спускается рыжий, конопатый немец. В одной руке чайник и связка кружек, во второй поднос с белыми булснками и что-то такое разноцветное. - Фрейлин! Кофе с милк, булка, мармелад. -AM! AM! Отошли в угол трюма и с удовольствием выпили вкусный горячий напиток и съели по крохотной булснке. - Зер гут! - произнес немец и, взяв посуду, поднялся из трюма. Мы же принялись укладывать доски. Второй пакет; третий... Но скоро стало жарко. Борта и палуба судна накалились от солнца, и в трюме стало трудно дышать. Скинув свои одежды в угол трюма, мы остались в платьях и платочках, защищавших голову от солнца. Второй штурман снова заглянул в трюм и удалился, промолвив: -Гут! Время за работой бежит незаметно ... И вот уже бьют склянки (удар в колокол) на носу судна, и в заводе гудит гудок. Обед. Прячемся от солнца в трюме в тень, садимся на доски, достаем свои «шаньги» и бутылки с молоком (матери завернули в-узелок). - Что-то сегодня так есть хочется, - промолвила Ольга, глядя на пустую бутылку из-за молока. Не успели прилечь на доски и отдохнуть, как кто-то, балансируя и гремя металлической посудой, спускается по трапу в трюм. Все ставит на доски и начинает из судков накладывать в миски по две сосиски и гору тушеной капусты. Затем наливает по кружке ледяного компота и удаляется. Мы, зажатые в угол, сидим в оцепенении, не понимая, что это знэтит. Нам и в голову не могло прийти, что немцы угощают нас. Одна Ольга, махнув рукой, и с возгласом: - А, пусть нас отравят! - стала пробовать пищу. А за ней мы...Все так вкусно! После обеда тяжелая, изматывающая работа. Солнце жарит неимовер­ но. Пот заливает глаза... И тут происходит нечто, о чем мы и сейчас вспоми­ наем, умирая со смеху. Примерно за два часа по окончанию обеда (часов ни у кого нет) в трюм спускается другой немец и произносит фразу: - Фрейлин! Ватер клозет? Мы недоуменно смотрим на него, а немец объясняет по-русски: - Пи! Пи! - Мы с хохотом валимся на доски, и только Ольга догадывает- 199