Патраков, А. И. Поморье / А. И. Патраков. – Кандалакша : НИВА-пресс, 2005. – 246 с.

заснеженного полуострова Толстик, как хрустальный замок. В зале на втором этаже дома стояла пушистая, зеленая, красивая, чуть ли не 3-х метровая в высоту, новогодняя елка, снизу до верху украшенная серебря­ ными, стеклянными шарами и игрушками, привезенными из Германии, что было в диковинку в то время. Четыре печи-голланки, обложенные белос­ нежным кафелем с золотыми коронами, отдавали благодатное тепло. Пахло смолой и хвоей, неповторимым запахом леса. В радиальных от зала комнатах, а их было шесть, стояли столы для гостей: ломберные, шахматные. Комнаты для курильщиков, для детей. Специальная комната для женщин, а так же кабинет хозяина дома. Мужчи­ ны, большинство во фраках, но были и в штатских костюмах, и даже в военных мундирах (в селе Ковда стояла воинская артиллерийская часть), стройные, подтянутые, толпились в курительной комнате. Оживленно разговаривали, забавлялись рассказами анекдотов и рассыпались бодрым, жизнерадостным смехом. В с ередине зала располагался большой стол под белой крахмальной скатертью, уставленный столовыми приборами и хрустальными рюмками и фужерами. В середине стола десять серебряных ведерок со льдом. В них стояли темные бутылки, обернутые золотой фольгой, вино шампанское. Шеренгой выстроились заиндевевшие от мороза бутылки Смирновской водки. Мужчины с вожделением посматривали на них. Ведь уже 3 года в России сухой закон, и хорошая водка осталась либо в старых запасах, либо привозилась контрабандой на иностранных судах. Но из закусок на столе ничего не было. Разбитные ребята, одетые в красные рубахи, на ногах мягкие сапожки, стояли внизу в помещении буфета у парадной лестницы. У каждого в правой, согнутой в локте руке, был поднос с первыми закусками: семгой, осетриной, черным ржаным хлебом, как деликатес, и хрустальные салатни­ цы с хреном, горчицей, сливочным маслом, икрой. Но основной закуской считалась сладко-соленая крупная сельдь «Залом», что ловили в Бабьем море, вблизи Ковды, с отварной картошечкой и сладким брусничным вареньем. И соусы, соусы, ссусы... В гостиной, позади кресла хозяина, стоял вышколенный официант по стойке «смирно». Приглушен свет в главной зале, что с елкой, и негромко слышалась музыка фортепьяно. Но вот зажгли свечи на красавице елке, электрические люстры, и барышня в белом переднике и русском кокошнике на голове певуче призва- - Пожалуйте к столу, господа! Из кабинета вышел строгий господин во фраке и пенсне и занял место в центре стола. Гости расположились по периметру его. На скатерти перец каждым лежала карточка с фамилией приглашенного гостя. Женщин за этим столом не было. Жена хозяина не смогла приехать из Швеции из-за войны, блокады Белого моря. Так что остальные женщины, молодые девушки и дети устроились за елкой на балконе, что выступал над парадной лестницей, за другим столом. Оттуда доносились молодые голоса, 194