Орешета, М. Г. Горсть брусники / М. Орешета // Свет слова в Заполярье : антология литературы Мурмана : к 30-летию Мурманской писательской организации / [ред. совет: В. Тимофеев и др.]. – Мурманск, 2008.

Михаил Орешета Горсть брусники 281 дороге. Перед глазами стоял живот финской женщины. «Интересно, на каком она месяце? - думала Дарья. - Красивая. Похоже, это пер вый её ребенок». Почему-то она жалела женщину, которую через несколько минут допросят, возможно, расстреляют. А может быть, командование при мет решение доставить пленницу на базу, и тогда финка несколько суток будет находиться между ней и Иваном - такая возможность сильно обеспокоила Дарью. В памяти то и дело всплывала сцена борьбы на дороге, - тогда Иван почти обнимал пленную, касался ру ками её обнажённого тела. Дарье хотелось остановиться и расспросить финку о жизни, уз нать, есть ли у неё муж, родители... А финка в это время мучительно искала выход из положения, в котором оказалась. Неделю назад к ним на лесоучасток приезжал по чтальон и рассказывал, что русские партизаны расстреливают всех, кто попадает к ним в руки. Со следующего дня она стала носить с собой небольшой немецкий пистолет. Сейчас он лежал в кармане брюк. И пленная всё больше и больше укреплялась в решении бежать, попытаться спасти себя и ребёнка, такого долгожданного и желанного. От кромки болота взяли влево и стали подниматься на сопку. Финка вдруг оступилась, как бы в поисках равновесия наклонилась вперёд и выхватила пистолет. Губанов протянул к ней руку, пытаясь удержать от падения, и в это время что-то сухо треснуло. Как будто кто-то по неосторожности наступил на залежалый сук. Губанов оглянулся. Затем посмотрел вперёд и увидел, как Дарья, его Дашенька, медленно оседала на землю, скользя ладонями по стволу берёзы. Финка стояла полубоком, в руке её темнел пистолет. - Даша! - закричал Иван и, сбив с ног пленную, бросился к лю бимой. - Ванечка, - прошептала Дарья, - ну почему ты её не обыскал? Почему? Она меня убила, да? - Сейчас мы тебя перевяжем, всё будет хорошо, успокаивал Иван, стаскивая с жены рюкзак и снимая телогрейку. - Так и не пожили мы с тобой, милый, - говорила Дарья. - Не убивайте её. Она беременная. Пусть живёт себе. Пусть... При этих словах партизаны, которые, сгрудившись возле ране ной, едва не забыли о финке, вдруг увидели, как та убегает, не пря чась, прямо через болото, высоко поднимая ноги, спотыкаясь на кочках, падая в лужи.