Орешета, М. Г. Серебряный ручей / М. Г. Орешета. – Мурманск : Север, 2001. – 127 с. : ил.

Он не знал, что выбора почти не было. В умирающей деревне насчитывалось всего два жителя. Зашли в дом. Спавшая под столом лайка вскочила и начала было обнюхивать гостей, но тут же обиженно поджала хвост и выскочила в коридор. Ей не понравился запах солярки и горелого машинного масла, которым пропиталась одежда геологов. - Заходите, коль не шутите, - пригласил хозяин, стоя у стола. Это был мужчина лет шестидесяти. Небольшой рост, умеренная полнота и большое чуть ли не идеально круглое лицо делали его похожим на крепкий гриб-красноголовик, у которого ножка и шляпка равны в толщине. - Вас семеро, а стула три. Не осудите уж, - развел он руками и представился: - Вопияшин Иван Степанович. - Ничего, - успокоил хозяина Добродеев. - Простите нас за вторжение. Мы геологи, пробираемся за Сосновку, к Баб-озеру. Попали в пургу. Если не прогоните, то до утра расположимся на полу. У нас спальники собачьи, да и привыкли мы к такой обстановке. - Пола не жалко. Сейчас чай соорудим - и спите. Пристроенный к печке самовар разогревался недолго. Уже через полчаса аромат крепко заваренного чая спорил с запахом солярки. За это время геологи обустроили себе лежанки в углу дальней комнаты. А Иван Степанович, занимаясь чаем, рассказывал: - Наш-то край и не такую пургу знавал. Как-то искал я медвежью берлогу в районе ручья Глубокого, что впадает в реку Индеру. Это отсюда километров одиннадцать будет. Ориентируясь по вездеходной дороге, вышел на тоневую избу. Истопил там печку, глухарика сварганил и - спать. Просыпаюся: метет, будь она неладна! Дохлебал я суп­ чик глухариный и опять набок. Просыпаюся - опять метет. Скука ко мне подкралась, решился домой идти. Прошел развалины избы на тоне Кузьминской. По приметам опознал бывшую тоню Савиновскую, а вот тоню Степановски Новинки никак не могу найти. Закрутил меня бес - и все тут! 68