Орешета, М. Г. Серебряный ручей / М. Г. Орешета. – Мурманск : Север, 2001. – 127 с. : ил.

Вспомнился и любимый детьми кот Федор. Как-то он подкараулил чайку и прыгнул на нее, а та возьми да и взлети. Федор метров двести держался за птицу, пока не упал в море. От дома к дому Виктор дошел до школы, вернее, до того, что от нее осталось. Порога у строения уже не было, и, уце­ пившись за висевший сверху провод, он запрыгнул в дверной проем. Ветер гулял по разграбленным помещениям бывшей четырехлетки. На полу валялись обрывки плакатов, тетради, куски штукатурки. Виктор поддел ногой пожелтевший обрывок листа ватмана. Мелькнувшее слово "Пялицы" заставило его поднять лист. Поблекшей краской на нем было написано: "...Село Пялица впервые упоминается в документах 1782 г. В 1872 г. - Пялицкая волость. 15 подворий, 72 жителя. В 1915 г.- в Пялице 45 подворий, 260 жителей. Колхоз "Прибой" об..." Далее текст обрывался, и Виктор с сожалением хотел уже бросить лист на землю, но, передумал и спрятал в карман. По дороге домой встретились мужики с катера. Были они навеселе, видно, обмен шел удачно. Предложили Тарабарину: - Давай, земеля, выпьем за то, чтобы рыбинспекция за корму не цеплялась. Пили на лужайке за зданием бывшего магазина. Разговор не клеился, так как Виктор еще жил воспоминаниями дет­ ства, а мужики прикидывали вес семги в рюкзаке. Но постепенно нашлась общая тема. - Интересно, - засмеялся вдруг худющий, как вобла, остроносый Костя. - Сидят в умирающей деревне три мужи­ ка. Один действующий штурман, я безработный геолог, Петя вот - учитель. Зимой учит детей светлому и вечному, а летом занимается незаконным бизнесом с нами, грешными, и тем кормит семью. Вот жизнь как повернула. - Костя почесал затылок и продолжал: - Я-то эту землю знаю. Прошел с геологическими партиями от Кандалакши до Поноя. Богатые места. Тут и глинозем, и аметисты, и слюда, и золото, и сере­ бро. По рекам жемчуг, семга. Озера рыбой полны. На тропе можно встретить лося, оленя, медведя, да кого угодно. И вот смотрю я на эти заброшенные дома и на тебя, друг мой Петя, и думаю, почему же нищие мы с вами, мужики? 58