Орешета, М. Г. Палагея : (отрывок из книги «Титовский рубеж») // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2013. – № 13.

здание. Стреляли мы, сколько могли. Душераздирающие крики раненых до сих пор в ушах стоят. Под прикрытием дыма я выполз из здания. Ви дел, как немцы окружили майора, и тот попытался подорваться грана той, но она не сработала, и тут, откуда не возьмись, появился лейтенант Климов. Он шёл прямо на немцев. Молчаливый, страшный. Те не стре ляли, верно, подумали, что в плен идёт сдаваться. Когда сблизились, Кли мов выхватил из-за пазухи две гранаты. Одну успел бросить... И —оче редью из автомата —его...» Земля зашаталась под ногами, ушла куда-то влево, потом сопки стали заслонять друг друга, в голове нарастал металлический звон, который за вершился страшным взрывом. Падая, Палагея попыталась схватить за ки тель лейтенанта, но рука лишь бессильно дёрнулась и повисла верёвкой вдоль тела. Сознание возвращалось медленно-медленно. Вначале появилась тя жесть в ногах, затем обрели себя руки, потом показался голубой шар, зака чался, заискрился... Издалека, из самой вселенной, послышались отдель ные голоса. Они приближались, нарастали: —Надо её нести, не бросать же жену командира. —Носилок нет. —Лейтенант, послать бы вас подальше, да пролетарская совесть не позволяет. Какие к лешему носилки! Тяжести в ней —килограммов пять десят, так что на плечо и вперёд. По очереди дотащим. — Немцы вокруг, хлопнут с этой поклажей. —Всё, разговор окончен. Возьмите мою винтовку. Сильные руки взяли Палагею за плечи, подняли. Она попыталась от крыть глаза, заговорить, но ничего не получилось. Веки, язык, губы каза лись чужими, онемевшими. Вновь наступила пелена сумерек. Пришла в себя только на берегу реки Западная Лица. Почувствовала, как кто-то хо лодным полотенцем растирает ей грудь, лицо, ноги. Открыла глаза. Над ней склонилась заведующая титовской избой-читальней Мария Ершова. —Высветлилась, вот и хорошо. Скоро бегать будешь. —Ваньку убили, —прошептала потрескавшимися губами. —Война, рыбонька, война. Вот на берегу до сотни погубленных мужи ков лежат. —Где мама, где Кристина? —Помолчи, тебе сейчас вредно много говорить. —Да скажи ты ей, пусть уж сразу всё переживёт, оно, может, и к лучше му будет, —подсказал женщине голос со стороны. —Накинь ты платок на злой роток, рзбрехалась, —огрызнулась Мария. —Скажите правду, я выдержу. —Ой-ой-ой... Что же за напасть такая! За какие грехи небесные испы тание такое? Где ты, Всевышний? Почему не супротивишься злу, на земле творимому! —запричитала вдруг Мария —протяжно, тоскливо. —Нет, Палагеюшка, твоих кровинок. Все сгинули от бомбы, в бот угодившей. Все